Шрифт:
* * *
Приходилось ли вам когда-нибудь слышать, как человек пытается рассказать содержание книги, которую он еще не успел дочитать до конца? Это крайне поучительно. Синклер, мой сосед по квартире, сделал вчера вечером такую попытку. Я пришел домой замерзший, усталый и нашел его в возбужденном состоянии; в одной руке он держал объемистый журнал, а в другой — разрезной нож.
— Послушай, до чего интересная история, — начал он, едва я успел переступить порог. — Необыкновенно! Просто не оторваться. Хочешь,
Я был не очень расположен слушать его, но видел, что от него все равно не отделаться, и поэтому просто ответил:
— Ладно, кидай свою нить, постараюсь поймать ее.
— Итак, — оживленно начал Синклер, — этот самый граф получил это письмо и…
— Постой, — прервал его я, — какой граф и какое письмо?
— Да тот граф, о котором идет речь. Понимаешь? Он, значит, получил от Порфирио это письмо и…
— От какого Порфирио?
— Да от Порфирио, понимаешь? От Порфирио. Он послал ему письмо, — объяснил Синклер с легким нетерпением, — послал с Демонио и сказал, чтобы он вместе с ним выследил его и убил.
— Да постой же, — перебил я Синклера, — выследил кого? И кого это надо укокошить?
— Они собираются убить Демонио.
— А кто принес письмо?
— Демонио.
— Гм! Так этот Демонио, должно быть, круглый идиот! Зачем же ему было самому приносить письмо?
— Так ведь он не знает, что в нем, в этом-то вся штука. — И Синклер начал хохотать при воспоминании об этой штуке. — Понимаешь, этот Карло Карлотти — кондотьер…
— Стоп! — сказал я. — Что такое кондотьер?
— Нечто вроде разбойника. Так вот, он был в заговоре с фра Фраликколо и…
Тут у меня возникло одно подозрение.
— Послушай, — твердо сказал я, — если дело происходит в Шотландии, я отказываюсь слушать дальше. Довольно.
— Нет, нет, — поспешно ответил Синклер, — все в порядке. Дело происходит в Италии. Во времена которого-то из Пиев!.. Ну и хитер же он! Знаешь, ведь это он уговорил этого францисканца…
— Минутку! — сказал я. — Какого францисканца?
— Ну, разумеется, фра Фраликколо, — с раздражением ответил Синклер. — Так вот, Пио пытается…
— Что? — сказал я. — Пио? Какой Пио?
— Фу ты черт! Пио — это итальянец. Производное от Пия. Он сделал попытку подговорить фра Фраликколо и Карло Карлотти, кондотьера, украсть документ у… Постой, постой… как его?.. Ах, да… у венецианского дога…
— Ты, должно быть, хочешь сказать — дожа?
— Ну да, конечно… Но постой… Что за дьявольщина! Ты совершенно сбил меня, все это совсем не так. Наоборот. Пио ничего не понимает. Он набитый дурак. А вот дож оказался хитрецом. Да, черт возьми! Это ловкий парень! — продолжал Синклер, снова воспламеняясь. — Он делает все, что хочет. Он заставляет Демонио… Демонио — это один из наемников дожа, его орудие… так вот, он заставляет его украсть
— Но каким же образом он может заставить его сделать это? — спросил я.
— О! Демонио находится всецело в руках у дожа, так что он заставляет его вести интригу до тех пор, пока старик Пио не… гм… ну… до тех пор, пока Пио не окажется в его руках. И тогда Пио, разумеется, начинает думать, что Порфирио… ну… словом, что Порфирио держит его в руках.
— Одну секунду, Синклер, — сказал я, — кто, ты говоришь, находится в руках у дожа?
— Демонио.
— Благодарю. А то я что-то запутался, кто у кого в руках. Продолжай…
— Так вот, как раз тогда, когда все шло таким образом…
— Каким образом?
— Да вот так, как я говорил.
— Ладно. Дальше.
— Кто, по-твоему, появляется и расстраивает все интриги, как не эта самая синьорина Тарара в своем домино?..
— Этого еще не хватало! — крикнул я. — У меня просто голова разболелась. Какого черта ей понадобилось являться в своем домино?
— Как какого черта? Чтобы разрушить все это.
— Разрушить что?
— Да всю эту проклятую штуку, — восторженно ответил Синклер.
— А разве она не могла разрушить ее без домино?
— Разумеется, нет! Ведь если бы не домино, дож моментально узнал бы ее. А когда он увидел ее в этом домино и с розой в волосах, он решил, что это Лючиа дель Эстеролла.
— Вот дурак-то, а? А это еще что за девица?
— Лючиа? О, это замечательная девушка! Это одна из тех южных натур, которые… гм… ну, которые полны чего-то такого…
— Ну, одна из таких веселых девиц, — подсказал я.
— Да нет, что ты! Вовсе она не веселая девица. Словом, она — сестра графини Карантарата, и поэтому фра Фраликколо… нет, нет, не то, она вовсе не сестра, она кузина. В общем, она думает, что она кузина самого фра Фраликколо и что поэтому-то Пио и пытается уничтожить фра Фраликколо.
— Ах, так! — согласился я. — Ну конечно, в таком случае он непременно попытается уничтожить его.
— Ага! — с надеждой глядя на меня, сказал Синклер и, схватив журнал, приготовился разрезать следующие страницы. — Ты, кажется, поймал нить рассказа, а?
— Разумеется, — ответил я. — Тут участвуют дож, и Пио, и Карло Карлотти — кондотьер, и все остальные, о которых ты мне говорил.
— Вот-вот! — сказал Синклер. — Ну и, конечно, еще многие другие, о которых я могу рассказать тебе, если…
— Нет, нет, не стоит, — поспешно сказал я. — Пока что мне вполне хватит и этих — они весьма любопытные субъекты. Итак, стало быть, Порфирио находится в руках у Пио, а Пио — в руках у Демонио, дож — хитрый парень, а Лючиа полна чего-то такого… Да, да, я получил довольно ясное представление обо всей этой публике, — с горечью заключил я.
— Вот и прекрасно, — ответил Синклер, — я знал, что тебе понравится. Сейчас мы продолжим. Я только дочитаю эту страницу, а дальше буду читать вслух.