Как прелестна роза

Маккини Миган

Ее взгляд задержался на его горле; над свободно повязанным платком краснел шрам. Она не хотела ничего чувствовать, но жилка на шее Кейна пульсировала так зазывно и соблазнительно, что девушка пришла в еще большее замешательство и поспешно перевела взгляд на его грудь, стараясь не замечать, как она размеренно вздымается и опускается, хотя от этого волнующего зрелища по телу разлилась горячая истома.

В вороте рубашки виднелась белая шерстяная нательная фуфайка, которую не мешало бы выстирать. Странно, но она не чувствует никаких дурных запахов. То ли Кейн чистоплотнее других бандитов, то ли, постоянно находясь с ним в тесной близости, она просто утратила способность отличать вонь от аромата. Теперь рядом с Кейном она ощущала только естественный запах его тела, такой же дикий, как у лошади, — дух возбужденного животного естества; все

наносные запахи исчезли. Конечно, после ванны общаться с ним было бы куда приятнее; им обоим следовало бы выкупаться. Кристал уж и не помнила, когда в последний раз видела горячую воду или расчесывала волосы. Однако сейчас это казалось несущественным. Этот разбойник в силу своей натуры умел все низвести до элементарного, во всем подчеркнуть суть изначального, природного. Он заставляет ее воспринимать весь трагизм жизни в самом что ни на есть упрощенном варианте, лишая ее права выбора, одним своим присутствием отметая ненужные условности, вынуждая ее позабыть о правилах приличия, потому что в сравнении с самой жизнью все это бесполезная шелуха. И этот опасный, не знающий жалости человек — в то же время ее покровитель. Однако с ним следует держаться настороже. И, возможно, потому, что волей обстоятельств вот уже несколько дней она балансирует на грани между жизнью и смертью, порой наступают такие моменты, когда она под влиянием Кейна готова отрешиться от окружающего, от своего прошлого и настоящего, от своих принципов в угоду той простейшей истине, что оба они — живые существа, а именно: мужчина и женщина. И самое ужасное… она также почти готова признать, что все остальное не имеет значения.

Рука Кейна скользнула ей под подбородок, и с губ Кристал слетел стон. Сейчас он поцелует ее, и — Боже Всемогущий — она хочет этого. Кейн приподнял лицо девушки за подбородок, и она опять встретилась с ним взглядом. Ей не терпелось ощутить его жесткие губы на своих податливых губах. Дико, безумно, грешно желать подобного столь сильно, но она едва не захлебывалась от этого мучительного желания.

— О чем ты думаешь, когда смотришь на меня… так, как сейчас? — шепотом спросил Кейн.

Кристал всхлипнула. В такую минуту она не могла ему солгать.

— Жаль, что все так нескладно.

Он коснулся костяшками пальцев нежной кожи под ее подбородком, и у девушки сладостно защемило сердце. Ругая себя за то, что так реагирует на его прикосновение, она смотрела на Кейна с безысходной тоской непорочной девы во взгляде.

Он не поцеловал ее. Словно зная наверняка, что своим поступком причиняет ей невыносимые страдания, Кейн убрал руку и с задумчиво-серьезным выражением на лице поднялся с постели, грубо стянув с Кристал одеяло. Она едва не вскрикнула, когда морозный утренний воздух, ледяным огнем опалив все тело, вернул ее в мир реальности.

День прошел как обычно. Кристал почти все время торчала у очага, занимаясь тошнотворной стряпней, — готовила для бандитов завтрак, обед, ужин и подавала им еду. Кейн каждый раз быстро съедал первую тарелку и оставлял ей половину своей Добавочной порции, а сам усаживался за каким-нибудь занятием возле очага, — очевидно, не желая выпускать из виду свою пленницу. Дважды в этот День он уводил ее в лес, без предупреждения хватая за руку. Разбойники неизменно подбадривали Кейна хлопками и улюлюканьем, за что Кристал презирала их все больше и больше. Обозвать ублюдков из банды Кайнсона животными — это значит оскорбить Божьи создания. Говорить, что они — дьяволы, — бессмысленная лесть в отношении этих подонков. Наблюдая за поведением бандитов, Кристал пришла к выводу, что уже однажды сталкивалась с субъектом подобной породы. Им был ее дядя, Болдуин Дидье.

И, однако, среди них есть Кейн. Непостижимый человек. Ее спасение и проклятие, темное загадочное пятно, затерявшееся в тенетах ее подсознания. Он внушает ей страх — и небезосновательно. Походка выдает в нем человека, который умеет быть жестоким и беспощадным, в глазах затаилась смертельная угроза. Он — словно забытое на столе ружье, готовое выстрелить мгновенно, кто бы ни нажал на курок — будь то злодей или праведник. За время своих скитаний по Вайомингу Кристал перевидела много всякого оружия и много разных людей, по малейшему поводу хватающихся за пистолет. Но такое сочетание необычного и пугающего, как Маколей Кейн, она встречала впервые.

Да, она боится его, но и нуждается в нем. А сознавать свою зависимость от такого человека вдвойне страшно. Кейн — это же

самая настоящая «русская рулетка» [7] . В любую минуту, по любому поводу он может обратить на нее свой гнев. Как к нему относиться, что думать? Кристал обуревали противоречивые чувства, в клочки раздирали ей душу, а когда Кейн брал ее за руку и уводил от бивачного костра, борьба в груди разгоралась еще сильнее. Когда она в его объятиях молча слушала завывание ветра, гуляющего по осиновой роще, эти противоречивые чувства просто кромсали все ее существо.

7

Пари на выстрел в висок из револьвера, в котором все заряды, кроме одного, холостые.

Вечером воскресного дня Кристал должна была не только накормить разбойников, но и отнести ужин пленникам в салун. Она вымоталась до изнеможения. Шутка ли, тащить вверх по склону оврага тяжеленный горшок с бобами. Девушка постоянно оступалась, едва не соскальзывая вниз на крутой тропинке, и Кейн, наконец, не выдержав, забрал у Кристал ее тяжелую ношу и сам понес ее в Фоллинг-Уотер. И, тем не менее, она была рада, что идет в салун. Ей не терпелось увидеть остальных своих спутников. Если у них все благополучно, возможно, она напрасно изводит себя страхами.

Приблизившись к салуну, Кристал приметила в одном из разбитых окон желтый огонек света, лившийся из комнаты, где держали пленников. Кейн сам нес и лампу, отказавшись передать ее девушке, чтобы та не воспользовалась ею как оружием. Прошагав по пустынному помещению к лестнице, он остановился, чтобы пропустить Кристал вперед.

Мысли о побеге не покидали девушку всю дорогу до Фоллинг-Уотера. Кейн, обремененный лампой и жаровней, вряд ли успел бы ей помешать. Она убеждала себя, что сумеет уйти на некоторое расстояние, но так и не решилась бежать. Ночь выдалась безлунная, в лесу хоть глаз выколи. Она будет блуждать во мраке, натыкаясь на валуны и стволы деревьев. А Кейн, обладая поразительной способностью видеть в темноте, рано или поздно все равно поймает ее. К тому же, пустившись за ней вдогонку, он наверняка отшвырнет в сторону горшок с бобами, и тогда ей всю ночь придется варить ужин для пленников, вместо того чтобы использовать это драгоценное время для восстановления сил, размышляя, как спастись самой и вернуть семь золотых монет, которые теперь позванивали в кармане у Кайнсона.

Поднявшись по лестнице, Кристал постучала в комнату с пленниками. Кейн кивнул, и она толкнула Дверь. Заложники в одном нательном белье сидели у стены. Ряд замыкал Пит. С краю, развалившись на единственном стуле, возвышался бандит по имени Мармет. На груди у него болтался винчестер. Разбойник был пьян.

— Где ты шляешься, черт бы тебя побрал? Я ссатъ хочу. — Заметив Кейна, Мармет тут же выпрямился, заскрипев стулом, и, заикаясь, проговорил: — Не… не знал, что это ты, Кейн…

— Сегодня кормить их будет она, — объявил Кейн, в качестве нагоняя наградив бандита свирепым взглядом.

— Вот и хорошо, — заискивающе кивнул Кейну Мармет, затем взглянул на Кристал. — Давай, приступай, куколка, — подражая Кайнсону, произнес он и захохотал, но тут же оборвал смех, видя, что Кейн не собирается вторить ему.

Кристал, наклонившись, стала накладывать бобы в миску мистера Гласси, и у нее затряслись руки. Если предположить, что отношение бандитов к; пленникам — преамбула к исходу их похищения, значит, они обречены. Закованный в цепи, раздетый до нижнего белья, которое посерело от грязи, мистер Гласси взирал на нее с пола, как побитая дворняжка. Лишенный возможности бриться и причесываться, он являл собой столь же отталкивающее зрелище, как и все остальные мужчины: и разбойники, и заложники. Да и она сама, наверное, выглядит не лучше: волосы спутаны, платье разорвано; просто, не имея под рукой зеркала, она не может в этом удостовериться. Зато прекрасно видит, во что превратился тучный франтоватый торговец, который всего лишь несколько дней назад буквально сразил их всех своим элегантным костюмом модного ядовито-зеленого цвета, а теперь сидит тихий, пришибленный. Она согласна смиренно сносить оскорбления этих бандитов, потому что ничего другого ожидать от них не приходится, да и прежде ей случалось сталкиваться с мерзавцами. Но глядеть на униженного, подавленного мистера Гласси было выше ее сил. Он же отражение ее самой. Слезы навернулись на глаза Кристал.