Как приготовить дракона
Шрифт:
– Там грязи по колено прямо перед таверной, – не поверил Гарри.
Я невозмутимо пожала плечами. Мой косяк, что сказать. Все же надо было точнее подземный источник направлять, эта лужа никогда не пересыхает. Займусь на досуге. А то приедет Владыка навещать исконника, и сходу в грязь. Неловко.
– Я вообще-то имел в виду другое, – не сдавался он.
– Теоретических знаний мне вполне достаточно, – отрезала я. – Доброй ночи, герен Шпифонтейн.
– Доброй ночи, Кэти, – улыбнулся он и, захлопнув книжку и взяв ее с собой, пошел наверх, не забыв пригнуться под балкой.
А
Когда дверь в комнату герена захлопнулась, я отнесла лохань в кладовку.
– Шлёп, – тихо позвала я. – Ты здесь?
И вздрогнула от неожиданности, когда с потолка шлепнулась большая густая капля, которая сперва расползлась глянцевой лужицей, а после сформировалась в потешное создание, напоминающее то ли толстого кота, то ли мелкую свинку: круглое тельце, короткие ножки, большая голова с треугольными ушками и выпуклыми блестящими глазами. Иногда Шлёп отращивал хвост или дополнительные лапки, а сейчас потянулся к моей ладони, подставляя удлинившуюся шею, и я почесала ее пальцами. Повадки у него были скорее кошачьи, а вот страсть к грязи явно как у поросенка.
– Поможешь? – спросила я, придвигая к нему лохань.
Передние лапки Шлёпа вытянулись, и он обнял ими грязные ботинки дракона с такой же нежностью, с какой я мысленно обнимала свой сундучок с монетами.
– Хозяйка принесла Шлёпу лакомство, – вполне внятно пробулькал он. – Моя хорошая, мокренькая Кэти…
Когда я осталась без мамы, первое время мне было очень тяжело. Я не справлялась с таверной и с внезапным одиночеством и перед сном мечтала о том, как хорошо было бы иметь волшебного помощника, которые так часто появляются у заколдованных принцесс. Вроде сказочной феи, или тетушки-крестной, или хотя бы кота в сапогах.
Тогда Шлёп и появился— заполз в приоткрытое окно, шлепнулся на пол и, уставившись на меня блестящими глазками, улыбнулся.
Улыбка у него страшноватая: круглую морду прорезает щель от края до края, и становится виден мусор, огрызки, пуговицы и прочие мелочи, которые Шлёп не успел переварить.
Каюсь, сперва я хотела его убить. Все же сложно поверить в добрые намерения внезапно появившейся лужи. Однако Шлёп упорно не убивался ни топором, ни стулом, не впитывался тряпками, а лишь хихикал как от щекотки и падал на спину, дрыгая короткими лапками. Он не выгонялся ни за дверь, ни в окно, просачиваясь даже в самые узкие щели, а потом и вовсе заговорил, уверяя в вечной преданности хозяйке, которая создала его силой своего желания.
Затем Шлёп помыл полы во всей таверне, просто прокатившись по ней туда-сюда и не забыв о лестнице, и я сразу полюбила его всей душой.
Ну а после Шлёпа в моей жизни появился Виктор, и хоть его сложно назвать крестной феей, он умеет творить настоящие чудеса вроде водопровода.
Пока Шлёп, жмурясь, облизывал ботинки, я сходила к стойке и притащила поднос, который не побрезговал снести вниз дракон. Правда, Виктор не разрешал давать грязную посуду Шлёпу и говорил, что это негигиенично.
– Горшочек! –
– Сполосну потом, – договорилась я со своей совестью и почесала Шлёпа за ушком.
Наощупь он был теплый, влажный и довольно плотный, словно помытое летним дождем яблоко.
– Ты только нашему гостю не показывайся, – попросила я. – Понимаешь? А то кто его знает, как отреагирует. Может, он не любит таких милых Шлёпиков с чудесными глазками.
Он вытаращил на меня глаза, ставшие размером с блюдце, и них отразилось мое лицо. Увы, самое обычное. Щеки бы поменьше, а глаза побольше, и хорошо бы еще родинку над губой, или ямочку на подбородке, или хоть аристократичную горбинку на носу. А так взгляду и зацепиться не за что.
– Мокренькая, – утешительно сообщил Шлёп, почувствовав мое настроение. – Хорошая.
– Пойду спать, – сказала я. – Оставишь ботинки здесь?
Шлеп пробулькал в ответ что-то непонятное, и я пошла в свою комнату, быстро помылась и, надев сорочку, юркнула в постель.
Гарри проявил ко мне вполне очевидный мужской интерес, но я особо не обольщалась. Ясно же, что он предложил бы это любой на моем месте… Вздрогнув, я подтянула одеяло до самого носа. А вдруг он учуял, что я и есть дева, блуда не ведающая? Что тогда? В голове мелькнула постыдная мысль, но быстро исчезла. Не стану я спать с мужчиной ни ради звезды, ни даже ради трех. Хотя, надо признать, герен куда красивее всех лоханцев вместе взятых.
Интересно все же, какого цвета у него глаза…
Вздохнув, я повернулась на другой бок, а потом, вскочив, подбежала к двери и задвинула засов.
ГЛАВА 4. Утро в Лоханках
– Сердце поэта пылает так жарко, прочь, дева нежная, прочь, – надрывно вопил кто-то под окном. – Что ты целуешь меня как дикарка в томную дивную ночь…
– Франтик! – сердито выкрикнула девушка, и Гарри узнал голос Кэти. – Я тебе сейчас такую жару устрою – мало не покажется! Я же тебе заплатила, чтоб не пел!
– То было вчера, – возразил певец, и струны его инструмента жалостливо тренькнули. – А за сегодня не уплачено.
Похоже, Кэти и правда ответственно относится к делу. Голос у Франтика был писклявый и дребезжащий, и Гарри и сам бы приплатил, только чтобы больше его не слышать.
– Сколько? – сурово спросила Кэти.
– Тебе не удастся заткнуть своим серебром певчую птичку, не посадишь меня в золотую клетку…
– Золотого ты точно от меня не увидишь, – согласилась Кэти.
– Но если дашь пять монет…
– Пять? – ахнула она. – Знаешь что, хочешь выть – вой. Ему давно вставать пора.
– Может, драконы до обеда спят, – не сдавался Франтик. – А я ему очень мешаю. Четыре монеты – и я ухожу.
– Обойдешься, – фыркнула Кэти. – Его на целый месяц сослали. Я так разорюсь.
Гарри откинул одеяло и потянулся. Выспался он отлично. Свежий деревенский воздух явно идет ему на пользу: голова свежая, в теле легкость, настроение боевое. Встав с кровати, Гарри подошел к окну и, открыв его, выглянул наружу.