Как прикажете, Королева!

Вулф Энн

— Я так не люблю ослов вроде тебя.

— Прекрати оскорблять меня! Я еще не отошел от того, что ты устроила в салоне. К чему весь этот концерт?

— А зачем ты меня сюда притащил?! — вскинулась на него Джекки. — Выбираешь места покруче, чтобы я чувствовала себя как полный отстой? Так я тебе скажу, Мартин Ламберт, что это совсем не круто. Даже на нашем рынке в Совиных Подворотнях круче, чем здесь.

— Да что ты заладила — круто, круче? — раздраженно поинтересовался у нее Мартин. — Вовсе я не поэтому

тебя сюда привел. Просто мне хочется, чтобы все было на высоте, на уровне. Понимаешь? Пускай это фиктивный брак, но он должен быть оформлен по-человечески.

— Пафосно, ты хочешь сказать?

Он провел ладонью от лба к щеке.

— Ну вот опять. А мы еще даже колец не выбрали.

— Выбирай сам. Платье же ты за меня купил.

— Я не могу купить без тебя кольцо, — внимательно посмотрел на нее Мартин. — Во-первых, я не знаю твоего размера. Во-вторых, платье ты будешь носить всего один день, а с кольцом тебе придется ходить целый год.

— Целый год?! — с ужасом посмотрела на него Джекки. — Нет, я уж лучше обойдусь без кольца.

— Джекки, это традиция. Все должно быть по-настоящему. Ну что мне, в конце концов, сделать, чтобы ты хоть чем-то была довольна?

Поначалу Джекки хотелось отмахнуться от Мартина как от назойливой мухи, но потом ей в голову пришла шальная мысль. Если она должна терпеть эти мучения из-за Мартина Ламберта, почему бы и самому Мартину Ламберту не помучиться из-за нее?

— Я хочу кататься, — заявила она. — И немедленно.

Мартин оторопело уставился на нее.

— Кататься? На чем?

— На коньках.

— Ты спятила, Джекки?! Лето на дворе.

— Видать, ты никогда не был в «Мемфисе», мистер Ламберт.

— В «Мемфисе»? — недоуменно переспросил Мартин, пытаясь вспомнить, с чем связано это название.

— «Мемфис» — гипермаркет на окраине города, — объяснила Джекки. — Каток работает круглый год. А я уже второй год хочу туда выбраться, да все не было времени.

— Джекки, — умоляюще посмотрел на нее Мартин. — Я не умею кататься на коньках. Может быть, ты придумаешь какое-нибудь менее экстравагантное развлечение?

— Экстравагантное? — хихикнула Джекки. — Да ты правда как старик, мистер Ламберт. Если прокатишься со мной на коньках, выберем кольцо. Если нет — нарушу твои глупые стариковские традиции.

— Хорошо, — рыкнул на нее Мартин. — Поехали в твой «Мемфис».

Началось с того, что Мартин полчаса пытался завязать шнурки на коньках. Он как будто нарочно оттягивал время — к восьми Джекки должна была быть уже в «Слепой сове», а им еще предстояло купить обручальные кольца. В конце концов уже обувшаяся Джекки не выдержала и, подъехав к незадачливому конькобежцу, сама затянула ему шнурки.

— Эх ты, чепушила! — насмешливо покосилась на него Джекки. —

Не можешь даже шнурки завязать, а жениться уже собрался!

Мартину было не до шуток. Едва поднявшись со скамейки, он чуть не упал, и только вовремя подставленная рука Джекки, оказавшаяся удивительно крепкой, спасла его от падения.

— Я же говорю, чепушила! — расхохоталась Джекки. — Держись за меня, может повезет, не свалишься.

— Черт бы тебя побрал с твоими причудами! — в сердцах выругался Мартин.

Вместо того чтобы обидеться, Джекки просияла.

— Где же твои хорошие манеры, мистер Ламберт? Замерзли на льду?

— Считай, что так, — буркнул он, ругая себя за несдержанность. — С тобой даже ангел лишится крыльев.

— Это ты о чем?

— О том, что ты и святого выведешь из себя.

— Странно, Боб не жалуется.

— Ты и Боба поставила на коньки?

— Он и так на коньках, — со вздохом ответила Джекки. — Иной раз так напьется, что ноги переставлять не может.

— Да, повезло тебе с дядюшкой, — пробормотал Мартин, пытаясь сдвинуть ноги, разъезжающиеся в разные стороны.

— Между прочим, повезло. Боб клевый. И не такой чокнутый, как твоя тетка, которая заставила тебя жениться на мне.

— Она и тебя заставила выйти за меня, — невесело усмехнулся Мартин и так крепко вцепился в руку Джекки, что ей стало больно.

— Что за фигня, Марти? Я сказала — держись, а ты мне руку собрался оторвать, — зашипела на него Джекки.

— Могу вообще не держаться. — Он отпустил руку Джекки и тут же пожалел об этом, потому что, потеряв равновесие, шлепнулся на лед.

— Ха, чувак, ты свалился! — Джекки показала на него пальцем и расхохоталась.

Ни капельки жалости, ни тени сострадания. Мартин даже обиделся, глядя в эти искристо-синие глаза, лучащиеся от смеха. А смеялась-то она не над кем-нибудь, а именно над ним, Мартином.

Он прикрыл глаза, сделав вид, что ему очень больно, и простонал:

— Джекки, боже мой. Такая боль. Я, кажется, ногу сломал. — Он сделал вид, что пытается подняться, но тут же снова рухнул на лед. — Нет, Джекки, я не встану.

Смеющееся личико мгновенно посерьезнело, а лучисто-синие глаза испуганно округлились. Мысленно Мартин хохотал до колик, но при этом старательно изображал раненого солдата.

— Марти, ты что? Тебе очень больно? — Джекки опустилась на колени и склонила над ним свое личико, обрамленное пепельными кудряшками. Личико было маленьким и испуганным как у ребенка.

Мартин подумал, что, если бы не знал, сколько ей лет, и впрямь решил бы, что ей не больше шестнадцати. Раскрасневшиеся щеки, тонкая, почти прозрачная кожа на веках, эти полыхающие синие глаза на пол-лица — в эту минуту ее взволнованное личико показалось Мартину почти красивым.