Как приручить дракона 2
Шрифт:
С другой стороны, меня теперь интересовал тот Штрих, у которого они брали товар. Я не верил в то, что эти клоуны сами выдумали такой замечательный бизнес-план: возить всякие-разные вещества в земщину… В мою конкретную земщину. Кто-то их надоумил. И ради этого кого-то я заточу лопатку у гоблинов в гаражах, на наждаке.
Каждого из цветастых и самого Васю я замотал в шторы и связал бельевыми веревками. Рты заткнул чем придется, особенно не присматриваясь. А потом принялся грузить их в электрокар. И тут глаза мои уперлись в шильдочку на руле. «ZAVOD IMENI SAPUNOVA» — вот что там было написано. ЗиС! Это реально был ЗиС! Нет, эти выверты альтернативной
Перетягал «пачвар» в машину с серьёзным напряжением всех физических сил и уложил одного на другого — штабелем. Они там мычали и завывали — ясное дело, было больно и неприятно! А кому сейчас легко? Мне вот тоже вести чужой электрокар по ночному Зверинцу нелегко… Ямы, колдобины, псины под колеса кидаются, фонари — разбитые, улицы извилистые.
— Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам… — напевал я, выворачивая руль и проезжая мимо той самой посадки, где я оставил «Урсу».
Нет уж, я туда совсем не скоро попаду. На Светлогорском шоссе — камеры, светиться перед ними я не намерен… Разгоняя машину, я натянул на себя поглубже капюшон и натянул кофту на самый нос: может, Криштопов обещал меня прикрыть, конечно, но проблема в том, что к видеоконтролю доступ может получить кто-то кроме наших вышемирских милиционеров. И наверняка получает…
Путь мой лежал недалече — на берег речки Ведрич, в сосонник. По осеннему времени тут уже редко можно встретить отдыхающие компании, да и местечко я присмотрел укромное: овражек, где легко можно спрятать машину. И где можно найти тех, кто сделает для меня всю грязную работу. Я ведь не злодей какой, чтобы им пальцы плоскогубцами давить и аккумулятор к яйцам подключать! Я — интеллигентный человек!
— Значит так, ребята, — отдуваясь после интенсивных физических нагрузок по перетаскиванию замотанных в шторы тел, проговорил я. — Сейчас у нас ночь. Все спят. И хозяева этого места тоже спят. А вот с первыми лучами солнца — проснутся. И через полчаса-час найдут вас и начнут разбираться — как вас можно использовать… Восход у нас примерно в полседьмого. У меня — два первых урока в школе, их пропустить не могу никак, история края — это святое! Так что полежите вы тут примерно до десяти. Как раз местные вас на вкус распробуют, станете посговорчивее… И про Штриха мне расскажете, и про схемы ваши дебильные, как вы детишек травить собирались и чем. И почём нынче опиум — то бишь жижка — для народа, тоже расскажете. А я засиделся тут с вами, мне поспать бы хоть часика два, уроки вести после бессонной ночи — так себе удовольствие. Ну, всего хорошего, доброй ночи.
И оставил их в овражке, аккурат вокруг самого большого в этом лесу муравейника. Огромная куча хвои, палочек и веточек служила прибежищем настоящим владельцам этого урочища: большим красно-черным муравьям в полтора сантиметра величины, которые кусаются как тысяча чертей и жрут все подряд: от сгущенки до мышей, буде те попадутся им в лапы! Вот пусть они с «дельцами» и разбираются. Авось, не подохнут цветастые от передоза муравьиной кислоты. А если и подохнут — так колесом дорога.
Знаете, что делает учитель, когда ему жутко лень вести урок? Конечно, знаете. Он даёт детям самостоялку.
— Итак, дорогой мой
— У-у-у-у, — завыл класс.
— Слушаем внимательно правила игры! — повысил голос я. — Вы можете подсматривать в учебник…
— О-о-о-о! — оживились детки.
— … но максимальная отметка будет четыре балла, — охладил их радость я. — Никого не предупреждаю, не ругаюсь, просто помечаю себе — кто списывал из учебника, тот получит максимум четверку. Вы можете подсматривать в тетрадку, потому что все, что вы писали на уроках, все термины, даты и схемы — это результат вашего труда. Им можно пользоваться, но тогда…
— Опять четыре? — вздохнул Игнатов.
Вообще-то он интересовался историей, книжки читал про витязей, пиратов, королей и эльфов и передачи смотрел. Зря вздыхал, нормально он самостоятельную напишет. В отличие от тех, кто в учебнике подсмотреть будет пытаться. Как показывает практика — такиекадры даже списать нормально не могут, сдувают подчистую первое попавшееся предложение из параграфа и ждут отличной отметки… Но вслух я пояснил:
— Нет, не четыре. Максимум — семь. Если будете смотреть только исключительно в свою тетрадь и пользоваться плодами своего труда. Не к соседу, не к маме, не к папе и не к тёте Дусе, понятно? Только в свою тетрадку!
— У-у-у-у, так это надо было писать! — нарочито хлопнул себя по лбу Невзорин. — Вот блин!
— Наука будет на будущее, такие правила — на весь год, — хмыкнул я. — Привыкайте. Ну, и самый высший балл — девять или десять — можно получить, работая самостоятельно и развёрнуто отвечая на вопросы своими словами, а не фразами из учебника. Десятка — если увижу в ответах что-то, кроме программного материала. Если сами читали, смотрели что-то дополнительное по теме.
Теперь у них будет стимул — строчить на уроках ручкой, как стенографистки на Нюрнбергском процессе. Зачем мне это? Чтобы сидели тихо и не трендели, это раз. Потому что в универе этот навык им дико пригодится, это два. Ну, и на запоминание будет работать не только слух, но ещё и визуал, и мелкая моторика. Вуаля!
— Записываем первый вопрос… — черта с два я поспал даже два часа, я следы своих действий-злодействий заметал оставшуюся половину ночи, потому и вид, и голос у меня были как у алкаша с бодуна.
— Какой-то Серафимыч сегодня помятый, — сказала одна восьмиклассница другой. — И борода у него всклокоченная.
— Ну да, обычно он такой масик… — откликнулась её подружка.
Какой еще, к бесам, масик? Что ещё за масик-то такой?
— Вижу, вы дошли до кондиции, — я вытащил это сборище китайских пчеловодов на пригорок, одного за другим, и принялся вытягивать у них кляпы из ртов. — И познакомились с обитателями наших негостеприимных вышемирских дебрей. Кто-то из вас готов отвечать на вопросы?
— Убери их, убери!!! — захрипели наперебой дельцы, наркоторговцы и рэкетиры.
Звучало, честно говоря, так себе, невнятно. Обкусанные опухшие рожи слабо способствуют отличной дикции. Выглядели они скверно, а Васенька так и вовсе — краше в гроб кладут…
— У меня есть дихлофос, — сказал я и продемонстрировал инсектицидный аэрозоль. — Но я его сразу использовать не буду. Я сяду и поем, потому что я с вечера уже ничего не ел, а два урока на голодный желудок и с недосыпа — нездоровая история. У меня тут голубцы где-то были…