Как приручить рыцаря: инструкция для дракона

Каминская Лана

Обе девушки бросились к Назбу.

– Что с ним? Они пытали его? Он жив? – переполошилась Фиби, падая на колени и приподнимая голову молодого человека.

Жанна нащупала пульс.

– Жив. Уже и глаза открывает.

– Зелёные! – взвизгнула Фиби. – Значит, я не перепутала.

– Значит, это твой, – протянула Жанна. – А где же мой тогда?

***

– Табеточка, – лебезил Боздур, летая над хижиной ведьмы, – выходи!

– Не выйду, – огрызнулись в ответ.

– Выходи, яхонтовая моя, не то у насс будет мно-о-ого головасстиков на ужин.

Ссама знаешь, ссколько тех нужно, чтобы накормить вечно голодного дракона.

– С вашим братом раз свяжешься, так потом останешься без трусов. Не выйду!

– Выходи, я ссказал! – Боздуру надоело уговаривать ведьму, и он рыкнул, что было силы, и дыхнул огнём на плакучую иву.

– Что за семейка? – проворчала ведьма, высовываясь из хибары и грозя кружившим в небе драконам кулаком. – С тех пор, как мы с тобой познакомились, продыху никакого мне не даёте. То сам, то сынок твой. Оба обманщики: своё возьмёте, а как платить, так от вас не дождёшься. Я уж молчу, что за столько лет пеня набегает.

– Кончай трындеть, балаболка. – Боздур захлопал крыльями, медленно опускаясь на кочку. – Дело к тебе ессть. Обещаю, что посследнее. Больше ты насс у ссебя никогда не увидишь. Сслово Боздура Ссамого!

– Самого, – передразнила бывшего любовничка ведьма. – Иву верни.

– Верну-верну, только ссначала вссё, что начудила, назад воротишь, а потом и иву новую тебе поссажу. А будешь упиратьсся, болото ссожгу.

– Говори, чего надо?

Боздур в ответ опустил крыло. По нему прямо со спины дракона, как по горке, всё время цепляясь штанами за выступающую чешую, ворча и чертыхаясь, на землю съехал молодой человек. Съехал и тут же выпрямился.

– Ну, привет, ведьма, – улыбнулся он ровными, не в пример драконьим, зубами, а висевшая на шее чёрная веревочка вдруг ожила, приподнялась и сверкнула глазами-бусинками.

– Лаарг! – воскликнула Табета, а на глаза навернулись слёзы радости.

– Хозяюшка! – завопил тот, намереваясь соскользнуть с шеи Тарра, но не тут-то было.

Ловко перехватив змея за морду, Тарр сжал её пальцами и, наклонив на бок голову и хитро прищурившись, смотрел на ведьму.

– Сначала оборотное зелье.

– Моя школа, – гордясь сыном, проронил Боздур.

– А моё вознаграждение? – Ведьма не сдавалась. – Аль напомнить?

И Табета громко щёлкнула пальцами.

Прямо перед носом Тарра возник свиток. Текст в нём шёл мелким шрифтом и даже не делился на абзацы. В самом конце стояли размашистая подпись Табеты и чёрный крестик, сильно вонявший углём с Чёрного утёса.

– Я это год буду читать, – протянул Боздур. – Эй, Фодрик, приземлиссь-ка ненадолго.

Над головой ведьмы снова зашумели крыльями, и правая рука главы клана опустился на кочку, зарыв когти в мох.

– Читай, – приказал Боздур Сварливый, тыкнув мордой в свиток.

– Эгей, ваше чернейшество, – смутился помощник, – я как бы того... грамоте не обучен и читать не умею.

– Как же ты пишешь расспоряжения от моего имени?

– Так и пишу. Чертаю всякие закорючки, на настоящие буквы

едва похожие.

– А как же их читают?

– А вы думаете, другие тоже умеют читать?

Табета схватила свиток.

– Тут написано, что в обмен на колдовской обряд по превращению в человека и последующему перемещению за потенциальным рыцарем в мир, который ими полон, и обратно, твой сын обязуется сопроводить меня на шабаш. Сделать это он должен будет в том виде, в каком я того захочу, и на то время, на какое мне будет нужно. Также на шабаше твой сын обязуется веселиться от души, шептать мне на ушко словечки ласковые, носить меня при всех на руках, дарить кувшинки и время от времени щипать за ягодицы, пробуждая ревность у колдунов мужеского типа, а также леших, водяных и прочих нечистивцев и нечистей.

– Ты ничего не перепутала? – перебил ведьму Тарр. – Это всё я должен делать?

– А ты читал, что подписывал? Глядите, подпись Тарра подлинная и была сделана в присутствии свидетеля.

– А ссвидетель где? Ссдох поди, как и положено ссвидетелю? – захохотал Боздур.

– Я свидетель, – пропищал Лаарг, пасть которого усиленно сжимали. – Могу поклясться хвостом, всё так и было, и документ составлен верно и имеет полную юридическую силу.

– Дыхнуть на твой документ огнём, и нету бумажки.

И в доказательство своих слов Боздур раскрыл пасть и поджёг свиток. Яростное пламя вцепилось в сухую шуршащую бумагу мёртвой хваткой, облизало каждый уголок, каждую старательно выведенную буковку и вскоре успокоилось, оставив на земле лишь кучку пепла.

– Вот тебе и договор, – довольно хмыкнул Боздур.

– То, что написано на языке магии и магией же запечатано, простым огнем не сожжёшь, – невозмутимо ответила ведьма и махнула рукой.

Как по волшебству, пепел взвинтился в воздух, покружил в танце и сложился в уже знакомый документ, в котором каждая закорючка и каждый крестик встали на своё место.

– Вначале пусть расплатится со мной, – важно произнесла ведьма, сворачивая свиток и пряча его в глубоком декольте, – а после об оборотном зелье поговорим.

– Твой шабаш ещё нескоро, а мой турнир уже завтра! – возмутился Тарр, норовя вцепиться ведьме в волосы.

– Какой темпераментный, – хихикнула Табета. – Весь в папашу пошёл.

– Будет тебе провожатый, – вдруг впервые за всё последнее время серьёзно сказал Боздур. – Сслово предводителя ссмоляных драконов, или не видать мне больше моего камня на утёссе. Только верни Тарру чешую дракона.

– Слово предводителя, говоришь… – задумалась ведьма. – Чай, опять обманешь и подсунешь кого пострашнее. Фодрика своего, например.

– А чем я плох? – встрепенулся Фодрик. – Смотри, какие усищи!

Но Боздур ударил хвостом по болотной жиже, приказывая помощнику замолчать.

– Я ссказал – будет, значит, будет. Такой, какого захочешь. Хоть рыжий, хоть блондин…

– Темноволосого хочу.

– Будет.

– И чтобы с бородкой был, но не козлиной.

– Отрасстит.

– И с татуировкой.