Как притворяются лжецы
Шрифт:
Его голос прерывается, когда я протягиваю руку между нами, запускаю указательный и средний пальцы за пояс его джинсов; поднимаюсь вверх по молнии, отчаянно хватаясь за очертания его…
— Ты прав, да, — повторяю я. — Нам нужно остановиться.
— Нам нужно остановиться, — повторяет он решительно, его дыхание затруднено; жемчужная пуговица соскальзывает. Затем другая. Затем: — Останови меня, Дафна.
Он проводит языком по моей шее, нежно посасывая.
Теперь мы оба стонем.
М-м-м.
— О боже, Декстер, я
Тяжело дыша и в последний раз поцеловав в висок, он отпускает меня, чтобы встать. Поднимаясь с колен в стойку, Декстер отступает назад, его пальцы сгибаются и тут же взлетают, чтобы пробежаться по волосам; сексуальное напряжение с невероятной скоростью разносится в воздухе.
Сама того не желая, я бросаю взгляд на выпуклость между его бедер — на его вызывающе очевидное возбуждение.
Мои девичьи части тела хнычут в смятении.
Я тоже встаю, прижимая пальцы к своим припухшим губам; они влажные, болезненно нежные и чудесные. Я делаю по ним несколько легких взмахов, как будто для того, чтобы унять боль, прежде чем протягиваю дрожащие руки.
— Только взгляни на меня, я вся дрожу.
Проходит секунда.
Затем другая.
Затем еще одна.
Затем…
— К черту все.
Затем мы лихорадочно бросаемся друг на друга, спиной ударяюсь о стену с голубыми обоями, сотрясая ближайшую полку. Не уверена, кто вытаскивает подол моей рубашки из-за пояса джинсов — его цепкие руки, или мои, или все сразу, — но одновременно лихорадочно расстегиваем все пуговицы, пока моя рубашка не расстегивается.
Наконец, к счастью, пуговицы поддаются.
Я стону от облегчения, когда Декстер прикасается к моей обнаженной коже. Кончики его пальцев путешествуют вверх по моему обнаженному животу, его ладони сдержанно ласкают мою плоть.
Поверх лифчика. По выпуклостям моей груди.
Мое тело напрягается навстречу его прикосновениям.
Его голова опускается. Он наклоняется, хватает меня за задницу обеими ладонями и тащит к туалетному столику.
Губами к губам. Ударяясь зубами. Кожа к коже.
Язык к языку.
— Я ужасный человек, — выдыхаю я. — Это так неправильно — твоя бабушка внизу.
Он заглушает мои протесты своим ртом, своим сексуальным, умным, умелым ртом… мы не можем просунуть наши языки достаточно глубоко, когда он с ворчанием Декстер поднимает меня, с громким стуком опрокидывая лампу на покрытый ковром пол, и усаживает в центре своего столика.
Лампочка падает на пол и разбивается вдребезги.
Он прижимается ко мне бедрами, вдавливая комод в гипсокартон, пока лапаем друг друга, гремя дипломом средней школы в рамке, висящим над медалями команды по дебатам, которые звенят и раскачиваются на крючках.
Мы не замечаем этого.
Нам все равно.
С ним так хорошо, очень хорошо, просто… ах…
Глава 13
Дафна
—
— И поправить прическу.
Близнецы стоят в открытом дверном проеме старой комнаты Декстера, одинаковые выражения лиц устремлены на нас, не читаемые. Совершенно невозмутимые — как будто они только что не застали нас с Декстером в тот момент, когда мы прижимались к стене и срывали друг с друга одежду. Как будто моя рубашка не была расстегнута, а груди не угрожали вывалиться из лифчика.
Словно подобные вещи происходят каждую субботу.
Я вслепую нащупываю пуговицы на рубашке, продевая каждую крошечную жемчужину в дырочку, бездумно проталкиваю их, отчаянно пытаясь подобрать их по размеру, но не тратя времени на то, чтобы сделать это как следует.
Мне нужно прикрыть грудь.
Близнецы проходят немного дальше в комнату Декстера, мимо комода, на который я забралась, чтобы изучить корешки его коллекции школьных ежегодников.
— К вашему сведению, мама отправила нас искать тебя, черт возьми, так что надень свои боксеры. Ты знаешь правила: мы не можем зажечь свечи или спеть «С днем рождения», пока все не…
— Соберутся и скажут причину своего отсутствия, — повторяют близнецы, болтая как ни в чем не бывало.
— И поскольку в прошлый раз от тебя не было ни слуху, ни духу…
Амелия проверяет время на своем телефоне.
— Двадцать минут.
— Несмотря на то, что все слышали громкий стук, доносившийся отсюда. — Люси скрещивает руки на груди и поджимает губы. — Какого черта вы делали?
Амелия фыркает.
— Ты должна знать лучше, чем Декс, что происходит в этом доме? Помнишь, какие здесь тонкие стены? Ты даже не можешь…
…Шептать так, чтобы кто-нибудь не услышал это через вентиляцию.
Они смотрят на нас, Амелия поднимает брови, а Люси постукивает ногой по покрытому ковром полу.
— Ну?
— Спускаетесь вниз или как?
Мы с Декстером смотрим им вслед, когда они беззаботно удаляются обратно в коридор, ни о чем на свете не заботясь. И то, что я говорила раньше о том, что обожаю их?
Да.
Забудьте.
Декстер
Дела идут все хуже и хуже, когда спускаемся по лестнице, мой кузен Эллиот ждет внизу, держась рукой за деревянную перекладину.
Он начинает говорить, как только близнецы уводят Дафну на кухню, за пределы слышимости.
— Господи, Декстер. — шипит Эллиот, хватая меня за руку в ту секунду, когда я огибаю лестницу в фойе. Он протаскивает меня через холл, загоняя в угол возле кабинета моего отца. — Ты серьезно трахал свою горячую подружку на вечеринке?
Я отмечаю «горячую» и «подружку», каталогизируя их в своем мозгу для использования в будущем. Разозлившись, я сердито смотрю на него.