Как проходят допросы? Противодействие манипуляциям
Шрифт:
Хотя, там действительно никакой предварительной договорённости на хищение чужого имущества не было, более того, двое останавливали третьего, который просто сказал, «щас еду принесу» и побежал за козой, он же по дороге её и убил. Этот же человек пытался отнять оружие у участкового.
Правда, в районном отделении, действительно дебоширили все трое. Но это разный объём преступных действий, соответственно, их надо по–разному квалифицировать, и наказание могло быть другим, не связанным с лишением свободы. По крайней мере, у двоих.
Но первоначально
Глава 4. Внушение повторением
Все знают, что повторение — мать учения, но не только это, а ещё и способ внушения нужных манипулятору мыслей, чувств, действий.
Повторение одних и тех же утверждений, обвинений, приводит к тому, что к ним привыкают и начинают принимать не разумом, а эмоционально, просто верить.
Человеку всегда кажется более убедительным то, что он запомнил, даже если запоминание произошло в ходе чисто механического повторения в процессе эмоционального переживания экстремальной ситуации.
Повторение — главное средство внушения, пропаганды и убеждения, и оно особенно эффективно, когда снижено критическое мышление.
Не зря А. П. Чехов говорил, если человеку постоянно повторять, что он свинья, то человек, в конце концов, захрюкает.
Простое монотонное повторение вопроса, в котором заложен ответ, сильно воздействует на психику допрашиваемого человека. Через некоторое время возникает ощущение, что пора на этот вопрос ответить, и даже понятно как.
Например, повторение вопроса: «повторяю ещё раз, с кем ещё вы совершили преступление?».
Мы подробно в других главах разберём, что может быть заложено в подобных вопросах.
В приведённом вопросе подразумевается, что допрашиваемый человек преступление совершил, и теперь надо рассказать с кем конкретно, поскольку подразумевается, что были сообщники.
У каждого свой порог сопротивления, некоторые люди после десятого повторения начинают отвечать, часто реагируя эмоционально.
— Я же говорил, что никого со мной не было!
А в протокол записывается: «Преступление (преступные действия, указывается какие) совершены самостоятельно, без соучастников».
Разве допрашиваемый признавался в совершении каких–либо преступный действий? Он просто эмоционально отреагировал на постоянное повторение вопроса, но в протоколе появилась как–бы признание в совершении преступления.
После этого оперативный работник или следователь может попросить подписаться под таким ответом, ну, что соучастников не было. Допрашиваемый радуется, наконец–то его поняли, и подписывает свой ответ об отсутствии соучастников и одновременно о совершении им преступления.
Потом будет недоумение, а откуда тут моё признание, я ничего не говорил! Но поздно. Протокол
Однако сама конструкция вопроса предполагала установленный факт совершения допрашиваемым человеком преступления, что не было отслежено, в результате, фактически произошёл самооговор.
Важный момент. При повторении вопроса интонацией выделяется именно наличие соучастников.
Допрашиваемый постоянно слышит «есть соучастники, есть соучастники, есть соучастники», появляется желание опровергнуть это неправильное утверждение. То есть человек добровольно начинает давать показания и делает ошибку, фактически признавая свою вину, но не понимая этого.
Повторять можно не только вопросы, но и утверждения, например, о виновности, о доказанности фактов, о личной неполноценности, настаивать на опознании предметов.
Как в анекдоте.
Следователь:
— Вы узнаете этот нож?
— Конечно!
— Ага, все–таки узнаете?
— Как же не узнать, вы его мне уже 3 недели по 10 раз в день показываете!
Как–то защищал подростка, в суде присяжных мы добились оправдания, но на предварительном следствии душевная женщина–следователь сумела внушить молодому человеку, что он полное ничтожество, негодяй, и вообще виновен во всём. Его обвиняли в убийстве группой лиц по предварительному сговору по мотиву расовой ненависти.
Группа подростков, считающих себя так называемыми «скинхедами», убила несколько человек, которые внешне выглядели с их точки зрения подозрительно.
Кстати, один убитый мужчина был русским, просто не побрился.
Так вот, убийство этого мужчины в составе группы вменяли моему подзащитному.
Молодой человек не совершал убийства, он пришёл отдать деньги, которые действительно ранее занимал у одного из участников группы «скинхедов», они учились вместе. И всё. Пришёл, отдал деньги, и ушёл.
А в это время другие участники группы избивали в кустах неизвестного мужчину, который возвращался домой. Мужчина позже скончался. Видеокамера возле магазина зафиксировала всех молодых людей, кто был в том месте, в том числе и моего подзащитного.
Следствие посчитало, что они все «скинхеды» и по предварительной договорённости развлекаются убийством людей. Так подзащитный оказался за решёткой. Его слова, объясняющие, зачем и к кому он приходил, не имели для следователя прокуратуры никакого значения. Прокурорский работник, видимо в трансе, постоянно повторяла моему подзащитному, что он негодяй, его вина доказана, он должен во всём признаться.
Когда я пришёл к подростку в изолятор, то нашёл его в угнетённом состоянии, он верил, что совершил что–то ужасное и теперь будет сидеть. На мой вопрос, что конкретно ужасного было совершено, последовал нелепый ответ: «Не надо было мне туда приходить».