Как проиграть в войне времен
Шрифт:
Самым разумным и осмотрительным шагом было бы уйти. Но письмо – брошенная перчатка, и Рэд необходимо дознаться.
Она находит зажигалку в кармане мертвого солдата. Пламя отражается в глубине ее глаз. Поднимаются искры, падает пепел, и на бумаге проступают буквы, написанные все тем же размашистым, беглым почерком.
Губы Рэд кривятся: оскал, маска, улыбка охотницы.
Письмо обжигает пальцы, когда подпись обретает форму. Она позволяет бумаге пеплом опасть на землю.
Потом Рэд уходит, справившись и не справившись с заданием, спускается по косе времени домой, в заплетенное будущее, которое творит и сторожит ее Агентство. Она не
Планета ждет своего конца. Да, растут вьюнки и стрекочут сверчки, но видят это только черепа – больше никого не осталось.
Сгущаются тучи. Вспыхивает молния, и поле битвы становится монохромным. Гремит гром. Если планета протянет до ночи, то ночью пройдет дождь, омоет стекло, еще недавно бывшее почвой.
Пепел, оставшийся от письма, догорает.
Тень подбитого боевого корабля искажается. Пустота заполняется.
Из тени выходит ищейка, ведет за собой другие тени.
Ищейка молча обводит взглядом последствия битвы. Ее глаза остаются сухими, но этого никто не видит. Она шагает мимо обломков, деловито переступая через тела: она перемещается по витой спирали, удостоверяясь с помощью мастерски отточенных техник, что никто не преследовал ее, пока она добиралась сюда безмолвными тропами.
Земля дрожит и раскалывается.
Она подходит к тому, что осталось от письма. Опустившись на колени, она ворошит пепел. Вверх летит искра, и ищейка ловит ее рукой.
Она достает тонкую белую пластину из кисета на поясе и подсовывает ее под пепел, после чего размазывает пепел тонким слоем по белому материалу. Снимает перчатку и делает надрез на пальце. Радужная кровь набухает, срывается и капает в серый цвет.
Она втирает свою кровь в пепел, замешивая тесто, мнет его в руке, тонко раскатывает. Вокруг нее все продолжает разлагаться. Боевые корабли превращаются в мшистые курганы. Ломаются гигантские пушки.
Она использует жемчужные огни и странные звуки. Она преломляет время.
Мир раскалывается посередине.
Пепел становится листом бумаги с витиеватой надписью сапфировыми чернилами наверху.
Это письмо должно было быть прочитано однажды, а затем уничтожено.
В последние мгновения перед тем, как мир распадается на части, она перечитывает его снова.
Взгляните на мои великие деянья,
владыки всех времен, всех стран и всех морей! [1]
1
Из сонета Перси Биши Шелли «Озимандия» в пер. К.Д.Бальмонта. (Здесь и далее прим. пер.)
Просто шучу. Поверь, я учла все вероятные иронические прочтения. Впрочем, не менее иронично будет, если окажется, что ты не знакома с гиперхрестоматийными сочинениями Шестой Пряди начала девятнадцатого века.
Я надеялась, что ты придешь.
Ты не понимаешь, что происходит, но, думаю, прекрасно понимаешь, кто я. Ты ведь знаешь – так же, как знаю и я, с тех пор как наши взгляды встретились во время той неприятной истории на Аброгасте-882, – что у нас с тобой есть незаконченное дело.
Здесь я могу признаться тебе в том, что я стала слишком самонадеянной. Война к тому времени успела мне наскучить:
Но потом появилась ты.
Мои границы стерлись. Каждое движение я совершала механически, через силу. А ты привнесла глубину в скоропалительность действий своей стороны, некую стабильность, и я обнаружила, что снова работаю на полную мощность. Ты вдохнула новую жизнь в военную стратегию вашей Смены и тем самым вдохнула новую жизнь в меня.
Ты можешь увидеть мою благодарность повсюду вокруг себя.
Должна признаться, мне доставляет огромное удовольствие представлять, как ты читаешь эти строки промеж языков и всполохов пламени, а твой взгляд не может вернуться назад, не может удержать буквы на странице; тебе приходится впитать их, впустить в свою память. И теперь, чтобы вспомнить их, тебе нужно будет отыскать меня в своих мыслях, застрявшую там, как солнечный луч в воде. Чтобы доложить о письме своему начальству, тебе придется признать, что враг уже проник в тебя, а ты – стала еще одной жертвой в сегодняшней трагедии.
Вот как мы победим.
Я вовсе не собиралась хвастаться. Знай, что я восхищаюсь твоей тактикой. Изящность твоих манипуляций делает эту войну не такой бессмысленной. К слову, гидравлика в сферическом фланговом гамбите была поистине превосходна. Надеюсь, тебя немного утешит мысль о том, что все это будет тщательно переработано нашими комбайнами, и в следующей победе нашей стороны над вашей будет присутствовать крошечная частичка тебя.
Что же, удачи в следующий раз.
С наилучшими пожеланиями,
Блу.
Стеклянный кувшин с водой закипает в аппарате МРТ. Вопреки пословице, прямо на глазах у Блу.
Когда Блу побеждает – а она всегда побеждает, – она переключается на следующее задание. Она смакует свои победы ретроспективно, между миссиями, вспоминая о них только во время путешествий (вверх по косе в стабильное прошлое и вниз – в излохмаченное будущее), так, как можно вспоминать строчки любимых стихотворений. Она расчесывает пряди времени или спутывает их, осторожно или бесцеремонно, в зависимости от того, что от нее требуется, и уходит.
Она не привыкла подолгу задерживаться на месте, потому что не привыкла терпеть неудачи.
Аппарат МРТ находится в больнице двадцать первого века, на удивление пустой – как будто после эвакуации, отмечает Блу – и довольно неприметной самой по себе, так как она располагалась в зеленом сердце леса, надвое рассеченного границей.
Больница должна была быть переполнена. Задание Блу носило деликатный характер и было связано с внедрением инфекции – а точнее, с конкретным доктором, которую нужно было заинтриговать новым штаммом бактерий и тем самым заложить основу для того, чтобы развернуть этот мир в сторону биологической войны или прочь от нее, в зависимости от того, как на действия Сада ответит противоборствующая сторона. Но возможность упущена, лазейка закрыта, и единственное, что находит здесь Блу, – это баночку с надписью «ВСКИПЯТИ МЕНЯ».