Как разрушить мою подростковую жизнь
Шрифт:
– Нет. Он твой парень. Почему ты чувствуешь себя так неуверенно? У тебя шикарные волосы, я бы за них умерла; идеальные изгибы тела и шикарная грудь. А теперь иди туда и предъяви права на своего парня.
Нет ни единого места, где бы мы могли остаться незамеченными. Мутт очень большой, толстый и самый дружелюбный пес во всем мире. К тому же, все в районе знакомы с Муттом. И все в районе знают, что Мутт мой пес. Митч – парень, считающий себя слишком крутым, чтобы носить в минус двадцать пять градусов куртку – увидев мою бестию, он кивнул мне.
–
– Черт, – пробормотала она за моей спиной.
Ладно, с меня хватит.
– Он не сможет тебя пригласить, если ты не будешь с ним разговаривать, – я направилась к Митчу, уверенная в том, что Джессика следует за мной. – Привет, – сказала я ему и Роксане. И только сейчас, когда я обернулась, я поняла, что Джессика не последовала за мной.
Митч кивнул мне.
– Здорова, Эми.
Роксана, укутавшись в шарф, кожаные перчатки и новое зимнее пальто, которое, как я слышала, она купила в Barney’s по цене, превышающей пятисот долларов, не поприветствовала меня словами «Эй, привет» или просто «Привет». Вместо этого она сказала:
– Твой пес флиртует с Зевсом.
Я посмотрела на Мутта. Она не шутила, мой пес действительно заигрывал с черным лабрадором Митча так, будто завтра не наступит.
– Он показывает Зевсу кто здесь альфа-самец, – как ни в чем не бывало сказала я.
Роксана с отвращением посмотрела на меня, а Митч засмеялся.
Мутт присел перед Зевсом, производя на свет огромную дымящуюся кучку. Серьезно, до того как у меня появилась собака, я бы никогда не подумала, что буду спокойно поднимать отвратительные дымящиеся кучки при помощи полиэтиленового пакета, который является единственной преградой между моей рукой и экскрементами.
– Куда пошла Джесс? – спросил Митч.
Быстро просмотрев территорию парка для собак, я поймала взглядом удаляющуюся Джессику. Она уходит.
– Мутт, пошли, – приказала я, побежав к воротам. Мутт озабочено нюхал попу мопса. Черт побери. Я открыла ворота. – Мутт, угощение! – и он побежал быстрее, чем любая лошадь на Кентуккийских скачках.
В одной руке я держу пакет с теплыми какашками Мутта, а в другой его поводок. Вся проблема в том, что вместо того, чтобы остановиться и дать мне выбросить пакет в урну, Мутт пролетел мимо меня к открытым воротам, выбегая прямо на людную улицу Чикаго.
– Мутт, вернись! – крикнула я изо всех сил. Клянусь, когда я поймаю эту бестию, у него будут большие неприятности.
Можно подумать, что мой дорогой песик меня послушается. Но нет. Он бежит так быстро, что я представила его поющим «Born Free» [4] на одном из звериных спектаклей.
Я пробежала около двух кварталов и хочу заметить, что они намного больше любого пригородного квартала. Моя грудь подпрыгивает, представляя собой не очень приятное зрелище. Я задыхаюсь, такое чувство, будто весь воздух покинул мои легкие, и они никнут. Я все еще вижу белый пушистый комок, виляющий хвостом, но с каждым шагом он убегает все дальше и дальше от меня.
4
Born free –
Я выругалась на снег, который, растаяв, покрыл льдом тротуар. Пытаясь обежать баррикады около зданий, я постоянно скольжу из-за своих сапог, которые я выбрала благодаря моде, а не удобству. Если вы живете или работаете в Чикаго, то знаете, что зимой опасно ходить по улицам, ведь с крыш зданий может упасть сосулька.
Снег падает на улицу и люди, поскальзываясь, падают навзничь. Однажды на меня с крыши здания упала сосулька. К счастью, я нагнулась так, что от сильного ушиба пострадала лишь голова. Если бы я посмотрела вверх… я бы была мертва, или мой нос был бы сломан. Я смотрю вперед, стараясь игнорировать предупреждающие таблички об падающих сосульках.
– Мутт, – прокричала я, но из-за того, что я запыхалась, мой крик был похож больше на писк.
Я собиралась сдасться, когда увидела как кто-то остановил Мутта. Спасибо, Господи. Скользя, я подбежала к человеку, остановившему моего пса.
Подросток, одетый в клетчатую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и в вельветовых штанах, встал на колени, держа Мутта за ошейник.
– Он твой? – спросил парень, поправляя очки на носу, когда я остановилась.
Я задыхалась, пытаясь отдышаться, но все же смогла вымолвить «да».
Прежде чем я успела перевести дыхание и поблагодарить парня, он встал и сказал:
– Ты знаешь, что по закону он должен быть на поводке?
– Спасибо за совет, – на выдохе сказала я, а потом протянула руку и застегнула поводок.
– Я серьезно. Его могла сбить машина.
– Серьезно, я знаю.
Парень подошел ко мне.
– Ты хоть представляешь, сколько собак попадают под машину или в приют по вине своих безалаберных хозяев? – он что шутит? Последнее, в чем я нуждаюсь – так это в лекции о безопасности собак. Я потрясла перед его носом пакетом с какашками, который все еще держала в руке.
– Послушай, я не безалаберный хозяин. Неряшливые хозяева не носят контейнеры для какашек. И как ты видишь, мой пес цел и невредим.
Он поднял руки в знак фальшивой капитуляции.
– Не сердись на меня, я всего лишь беспокойный гражданин.
– Спасибо, что поймал мою собаку, – сказав это, я направилась домой, все еще держа в руках пакет с экскрементами.
– Арг! – пролаял Мутт по дороге.
Я посмотрела на пса со своей знаменитой усмешкой.
– От тебя так много проблем.
В ответ мой пес пукнул. К тому же, он еще и вонючка. Фу.
Пассивно-агрессивный разговор.
Глава 2
Бог говорил с Моисеем (Исход 3:4).
До сих пор ли Бог разговаривает с людьми?
И почему, когда я с ним разговариваю, мне кажется, будто он никогда не ответит?
Было действительно приятно пообщаться с вами, ребята, и мы вскоре вновь увидимся, но вам нужно уходить