Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина

Фоссе Марит

И как это Ильич ухитрился на российский манер устроиться в Женеве, я уж не знаю. Хозяйством, тоже более, чем скромным, ведала Елизавета Васильевна Крупская. Таким образом Надежда Константиновна была освобождена от всяких домашних забот и могла всё время отдать на работу как в смысле непосредственной помощи Ильичу в его научных трудах, так и в смысле поддержки правильной связи с Россией путём переписки с организациями на местах. Эта шифрованная переписка приняла к описываемому времени такие большие размеры, что сейчас бы для этого наверно был создан целый шифровальный отдел с покрикивающим заведующим, сотрудниками и т.д. Тогда же одна Надежда Константиновна сидела иногда целые дни, не разгибая спины на этой скучной,

но столь необходимой для партии работе.

Так как нас всех тянуло к Ильичу, как к естественному центру, то одно время у него во все дни недели толкался народ. Потом сообразили, что для партии не особенно-то будет полезно, если мы так будем мешать Ленину работать. Решили установить какой-нибудь определённый день в неделю, не то вторник, не то четверг. Вторники или четверги Макар живо окрестил “ильичовскими журфиксами на плите”, так как собирались мы на кухне. Зафиксированного состава посетителей этих вечеров, конечно, не могло быть. Тогда в Женеву каждый день приезжали из России всё новые товарищи, уезжали на работу старые. Вообще связь с Россией поддерживалась самая интенсивная. Но гораздо приятнее и интереснее, чем журфиксы, бывали встречи и беседы с Лениным не в эти официальные дни, а когда можно, бывало, прийти и в неурочное время потолковать и даже просто посмеяться. До весёлого здорового смеха Ильич был тогда большой охотник.

Придёшь, бывало, днём, первую встретишь внизу хлопочущую по хозяйству Елизавету Васильевну и, когда спросишь можно ли наверх, она, бывало, говорит: “Пойдите, пойдите, вытащите их оттуда, а то Владимир Ильич не оторвётся от своих счётов, всё щёлкает, а Надя приросла к столу с своими письмами, зовите их и сами идите обедать, вот полную кастрюлю наварила, Владимир Ильич любит много супу”.

Как хорошо подниматься наверх по этой так славно поскрипывающей лесенке, видеть ещё издали наклонённую над грудой материалов лысину Ильича, одетого в ситцевую синюю косоворотку без пояса! Как приветливо улыбается навстречу и жмёт руку Надежда Константиновна!

Как заразительно смеётся Ильич и нисколько не сердится, что ворвалась и помешала работать! Какие начинает разбрасывать блёстки остроумия по адресу меньшевиков!» (Зеликсон-Бобровская Ц. За первые 20 лет. Записки рядового подпольщика. М.: Издательство «Cтарый большевик»,1932).

Русское сообщество в Швейцарии

Русское сообщество в Швейцарии являло собой характерный образец всего русского общества в целом. Даже царская семья в 1914 г. здесь была представлена вдовствующей императрицей. Там присутствовали и дворяне, и коммерсанты. Университеты и высшие технические школы кишели студентами, происходящими из всех слоев общества. Кроме того, появлялась и революционная интеллигенция, и русские рабочие среди потока польских крестьян, отправившихся работать по договору на фабрики. Швейцарские социалисты жаловались, что этих рабочих использовали для того, чтобы прекратить забастовку, что не способствовало общему культурному обогащению.

Швейцарская политическая полиция, казалось, мало интересовалась русскими. Однако степень полицейского надзора варьировалась от кантона к кантону, разумеется, в Женеве и Лозанне он был более строгим и интенсивным, чем где-либо. Тем не менее в начале XX в. полицейские проверки гораздо чаще были нацелены против анархистов, чем социалистов. Это объяснялось тем, что они составляли всего лишь небольшое меньшинство среди русских. Например, в Цюрихе можно было найти множество отчетов об итальянских анархистах, а о русских эмигрантах, наоборот, очень мало.

Итак, нужно ли верить, что среди них оставались русские? Большинство из них считали, что обычаи и нравы швейцарцев утомительны и нелепы. И наоборот, поведение иностранцев, в особенности русских

студентов, порождало враждебность у швейцарцев, в частности в таких средних городах, как Берн. Условия жизни были сложными, особенно во франкоговорящей части страны, и чтобы преуспеть, некоторые эмигранты начинали вести своё дело. Павел Аксельрод открыл магазин по продаже зерна, Г.Л. Шкловский руководил химической лабораторией в Берне. Русские работали в часовой промышленности в г. ЛаШо-де-Фон, другие, чтобы иметь хоть какой-то заработок, были вынуждены браться за низкоквалифицированную работу. Группа женевских студентов записалась на специальный трехмесячный курс в университете, чтобы получить квалификацию массажиста на курортах Германии. Проработав там с конца мая до конца сентября, они собрали достаточно денег, чтобы содержать себя весь учебный год.

Единственным крупным событием, которое вывело русских из изоляции, было их участии в деятельности «Ферайн Айнтрахт» в Цюрихе. Организация действовала с середины XIX в. в качестве института образования рабочих и состояла в основном из немецких и австрийских граждан, проживающих в Цюрихе. В какой-то момент предполагалось, что почти все лидеры международных социалистических движений принадлежали к «Айнтрахт», они пользовались его статусом – он составлял интегрированную часть Социалистической партии города Цюриха, и таким образом иностранцы оказывались членами Социалистической партии Швейцарии. Это было очень выгодно эмигрантам, официальные бумаги которых часто были совсем не в порядке.

Со своей стороны, эмигранты-революционеры не преминули организоваться между собой в политические группы. Самые крупные русские партии поддерживали отдельные иностранные ячейки, множество представителей которых находились как раз в Швейцарии. Однако многие русские, нелегально выехавшие за границу, не спешили присоединяться к устоявшимся политическим группам, следовательно, «группы сотрудничества» предпочитали поддерживать связи с каждой из разных партий. Политические организации размещались в Женеве, в основном из-за множества находящихся здесь библиотек, а также типографий. И хотя верно, что некоторые нерусские национальные меньшинства империи держались в стороне от политических партий, сами же русские работали практически исключительно в виде политических организаций. Фонды взаимопомощи (кассы), организованные в разных швейцарских городах и направленные на помощь безработным товарищам, управлялись политическими группировками и служили также для открытия дешевых столовых для эмигрантов.

Изгнанники получали значительную помощь от своих гостей. Через Швейцарию, Германию и Австрию организации собирали деньги, предназначенные для вспомоществования русским политическим заключенным и ссыльным. Обычно в марте социалистическая партия Швейцарии собирала взносы в пользу русских.

В течение лета 1914 г. различные организации Швейцарии объединились, чтобы создать Лигу швейцарских союзов помощи политическим заключенным и ссыльным в России, штаб-квартира которой была устроена в бюро Ферайн Айнтрахт в Цюрихе.

Цель деятельности Лиги, как гласил её статут, состояла в том, чтобы «определить состояние политических заключенных и ссыльных в России, а также организовать им материальную помощь». Лига, в основном состоявшая из швейцарцев, занималась организацией конференций и продажей публикаций.

Разразившаяся война погрузила организации в смятение и беспорядок настолько, что они были вынуждены изменить свою деятельность. Во многих случаях изначальные цели были временно оставлены.

Кроме того, в Швейцарии, так же как в России и в Париже, национализм угрожал классовому подходу и революции, которые лежали в основе деятельности Лиги. Теперь она превратилась в организацию помощи всем русским, взявшую на себя обязательство больше не принимать в расчет классы или идеологии.