Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018
Шрифт:
Впрочем, объективности ради, есть насчет степени участия Колоскова в заявочном процессе и иные мнения. Так, Сорокин (чье мнение по любому связанному с заявкой вопросу немаловажно) ограничился на этот счет кратким и дипломатичным, но весьма четким комментарием:
– Сильно переоценивать эту роль было бы несправедливо .
Правда, наутро после победы в Цюрихе в нашей беседе он высказался на тему Колоскова более позитивно:
– Важной ли была роль Колоскова?
– Конечно, важной. Потому что это преемственность. Колосков – человек с гигантским опытом
Интересно, почему две оценки, данные в разное время, так разнятся?
– Как вы оказались задействованы в работе заявочного комитета? – спрашиваю Колоскова в его кабинете в Олимпийском комитете.
– О том, что Россия подала заявку, я узнал из газет. И достаточно продолжительный период никак не был в это дело вовлечен, наблюдал со стороны. До тех пор, пока мне не позвонил Мутко, сказав, что хотел бы встретиться. И он приехал сюда, в этот офис.
Виталий Леонтьевич предложил мне включиться в работу и войти в состав заявочного комитета. Я ответил, что сегодня у меня нет никаких официальных полномочий, кроме статуса советника президента ОКР, и в заявочном комитете у меня должны быть какие-то функции. Было принято решение назвать меня «советником по специальным вопросам». Это меня вполне устроило.
Обсуждали мы с Мутко и тему, каким образом мое присутствие в заявочном комитете реализовать. Один вариант – действительно советник, к которому приходят, спрашивают мнение, и я отвечаю: думаю, сделать надо то-то и то-то. В этом случае глубоко в процесс я бы не внедрялся. И второй вариант, при котором я полностью погружаюсь в тему, составляю программу действий и сам же в ней активно участвую. Мутко сказал, что видит меня как раз во втором варианте – чтобы я был более активен во всех делах. Было это примерно за год до голосования.
– До встречи Медведева с Блаттером?
– После, конечно. Как правило, мы летали вдвоем с Сорокиным. В нескольких поездках был Мутко: некоторые члены исполкома понимали, что он близок к власти, фактически является личным представителем Путина, и хотели какие-то вещи сказать ему напрямую.
Вот у меня есть график – я встретился со всеми 22 членами исполкома. Смотрим: январь – Платини. Март – Тель-Авив, конгресс ФИФА: Блаттер, Эрзик, Беккенбауэр, Блэйзер, Чун Мон Чжун, Огура. Апрель – Лефкаритис, бин Хаммам, Макуди. 22 апреля, Сеул – опять Чун Мон Чжун. 27 апреля, Брюгге – Д’Уг. Май – Авеланж в Цюрихе. 17 мая – тоже Цюрих, Грондона. 23-е – Мадрид, Анхель Вильяр. После финала Лиги чемпионов я там остался, и весь следующий день у нас были переговоры. Июнь, чемпионат мира в Южной Африке – со всеми встретился! Томпсон, Эрзик, Огура, Беккенбауэр, Юханссон, пусть он уже и не был членом исполкома… Август: Суперкубок УЕФА в Монако, много встреч. В сентябре турне – Парагвай, Аргентина, Бразилия. Тоже сентябрь – Уорнер в Москву приезжал, отдельная встреча. Октябрь, Цюрих, обсуждение клубного чемпионата мира – Огура, Сальгера (Гватемала),
С тем же Огурой три раза встречался! У меня вообще с японцами очень хорошие отношения, начиная с покойного принца, а также его супруги. Она – куратор федерации футбола, как и клубного чемпионата мира. А я четыре года был председателем оргкомитета этого турнира и много сделал для того, чтобы он проходил именно в Японии и имел финансовый успех. В первом туре Огура голосовал за Англию. Он – очень самостоятельный человек, и, видимо, отношения с Томпсоном сложились у него давно. Но во втором туре представитель Японии уже голосовал за нас.
В октябре 2010-го, в разгар предвыборной гонки, я спросил Колоскова:
– Как вам подсказывает опыт: беседы с членами исполкома надо строить по-разному – с учетом их национальных и культурных особенностей?
– Нет, исхожу из другого: сколько лет я знаком с тем или иным человеком и какие у меня с ним отношения. Допустим, они у меня отличные, а в каких-то случаях даже дружеские, с бразильцем Тейшейрой, Беккенбауэром, Чун Мон Чжуном из Кореи или президентом Азиатской конфедерации бин Хаммамом из Катара: с ними строю разговор в более живом, я бы сказал, наступательном ключе. А допустим, с главой Африканской конфедерации Иссой Хаяту контакт более формальный – естественно, и беседа строится иначе, сдержаннее.
Чрезвычайно интересно было, что скажет о роли Колоскова в продвижении заявки Мутко. На вопрос, правда ли Блаттер на встрече с Медведевым посоветовал привлечь к процессу экс-президента РФС, министр спорта быстро ответил: «Да нет, ну что вы». Однако тут же добавил:
– Вячеслав Иванович – человек опытный, очень авторитетный в международном футболе. Долгие годы был членом исполкома ФИФА и, безусловно, мы его привлекли. Блаттер в наших с ним беседах не то чтобы давал рекомендации на этот счет… Но когда я ему рассказывал концепцию нашей заявки, он и в целом ее одобрял, и по этому конкретному пункту говорил: это правильно.
То, что Виталий Леонтьевич хотя бы косвенно подтвердил сам факт разговоров с президентом ФИФА на тему Колоскова, зная его, говорит об очень многом. Как и следующие слова, сказанные мне Мутко:
– Мир меняется, в исполком приходят новые люди. Но остаются и старые. С теми, кто отработал в высшем органе мирового футбола по 20–30 лет, у Колоскова хорошие отношения, почему мы его и включили. И он отработал достаточно ответственно и полезно для заявочного комитета. У него большой авторитет, он участвовал во многих мероприятиях, которые мы проводили по презентации нашей страны. Он встречался с бывшим президентом ФИФА Жоао Авеланжем, и тот высказал нам свою поддержку. Хотя бразильский член исполкома Тейшейра и голосовал против нас…
Не надо мерить линейкой, у кого какая заслуга. Все хорошо отработали единой командой, в том числе и Вячеслав Иванович. Нам помогали многие люди, ряд которых я даже назвать не могу. Использовали максимальные возможности – влияние российского государства, нашего бизнеса. И при качественной организационной работе все это в комплексе дало эффект.
По поводу встречи с Авеланжем у нас с Колосковым разговор в октябрьском интервью 2010 года зашел достаточно случайно – когда мы обсуждали раскрученную англичанами (и, признаем, реально существующую) проблему расизма на российских стадионах.