Как санкции ударят по России
Шрифт:
K сожалению, Россия сегодня все более напоминает Советский Союз не только по риторике, но и по практическим действиям властей. Оказываясь «в плену у окраин», правительство в результате осознанно ставит крест на их устойчивом развитии. Сибирь и Дальний Восток на рубеже XIX и XX столетий формировались как новые центры российского экономического роста в первую очередь по причине гораздо большей свободы хозяйственной деятельности, которую получали местные крестьяне, торговцы и промышленники. Приходящая в запустение Калининградская область была житницей Пруссии также благодаря особому отношению к местным предпринимателям. Рыночно развивающиеся приарктические страны и территории — Норвегия, Исландия, северные территории Канады и Аляска — сегодня тоже не нуждаются в дотациях и «министерствах развития».
Российские власти делают большую ошибку, погребая нормальные институты федерального правительства — в том числе, например, пока не упраздненное Министерство регионального развития — под завалами
Вектор развития должен быть повернут от поощрения слабых к созданию условий для их развития. K 2020 году в стране не должно остаться дотационных федеральных округов. Если они есть сейчас, это свидетельство только одного: плохого качества управления территориями. Пока Россия еще является, пусть в основном и на словах, федерацией, правительство имеет все основания для диверсификации условий хозяйствования, которая позволила бы раскрепощать инициативу регионов в мобилизации местных источников развития, а не в «вышибании» денег из федерального центра. Устойчивой может быть лишь та великая держава, которая черпает развитие из своей периферии, а не тратит все свои силы на то, чтобы развивать ее. Это, пожалуй, один из важнейших уроков из истории великих империй (и Советского Союза в том числе), и к нему стоит сегодня отнестись со всем возможным вниманием.
Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «В плену окраин» // РБК-Daily, 28 июля 2014 г., с. 6.
Текущие проблемы российской экономики
Россия: остановившаяся экономика
(2014)
Сегодня Россия — 8-я экономика мира по размеру ВВП; согласно данным МВФ, страна обеспечивает 2,8 % глобального валового продукта. Ha протяжении большей части 2000-х годов Россия была одной из самых динамично развивающихся стран, однако с 2008 года экономический рост серьезно замедлился, и сегодня практически равен нулю. Вероятно, в 2014 и 2015 годах страну ждет «мягкая» рецессия при сокращении ВВП на 1–1,5 % ежегодно.
Говоря о России, следует отметить, что за последние 15 лет страна достигла впечатляющих экономических успехов. B 2000 году ее ВВП в рыночных ценах составлял всего €285 млрд., а доходы федерального бюджета — не более €44,5 млрд.; в 2013 году эти показатели достигли €1,5 трлн. и €310 млрд. По показателю ВВП на душу населения Россия поднялась за эти годы со 102–104 на 50–53 позиции в мировом «табели о рангах». Будучи практически банкротом после кризиса 1998 года, страна по состоянию на 30 апреля 2014 года имеет золотовалютные резервы в $471,6 млрд., занимая по данному показателю 5-е место в мире. Правительству удалось нормализовать ситуацию в целом ряде сфер: сегодня Россия имеет современную налоговую и таможенную системы, развитый банковский сектор, восстановлен престиж государственной и военной службы, утраченный в 1990-е годы.
Основой быстрого возрождения России стали, как хорошо известно, доходы от нефти. Начальный рост цен на углеводороды сначала привел к восстановлению уровней добычи сырья (производство нефти выросло с 2000 по 2006 год с 327 до 486 млн. т год, газа — с 528 до 595 млрд. куб. м), а последующее достижение ценами рекордных значений — к огромному росту доходов бюджета и накачке экономики деньгами. Следует, правда, заметить, что на протяжении всей постсоветской истории страны России не удалось нарастить добычу нефти и газа по сравнению с концом 1980-х годов, тогда как ее конкуренты быстро увеличивали объемы производства (Казахстан и Азербайджан — в 3–3,5 раза как по нефти, так и по газу, Катар — в 24 раза по газу). B результате доля России в мировой добыче нефти сократилась с 1990 по 2013 год с 16,3 до 12,8 %, в добыче газа — с 29,8 до 17,6 %, и перелома в данной тенденции ждать не приходится.
Влияние нефти и газа на экономику России огромно. Страна в 2013 году экспортировала 389 млн. т нефти и нефтепродуктов и 196 млрд. куб. м газа — доходы от их продажи составили €188 млрд., или 53,5 % всех экспортных поступлений. Пошлины на экспорт нефти и газа принесли 36,4 % доходов федерального бюджета, а вместе с налогом на добычу полезных ископаемых — 51,3 %. Согласно официальным данным Министерства финансов, в случае отсутствия этих поступлений, дефицит бюджетной системы России составил бы 10,2 % ВВП — несколько больше, чем он был в самом «кризисном» 1992 году, сразу после распада Советского Союза. Только прирост цен на нефть и газ по сравнении с 2002 годом принес России €2,05 трлн. дополнительных доходов за последние 10 лет — практически столько же, сколько составляет годовой бюджет Германии.
Нефтяные доходы обеспечивают — через бюджетное перераспределение и рыночным путем — поддержку большинства отраслей российской экономики и гарантируют рост доходов населения, выступающих драйвером конечного спроса. Здесь же кроется и второй источник нынешнего «процветания» страны: огромное текущее недоинвестирование. B 1987 году в Советском Союзе доля
Экономика рантье предрасполагает к коррупции, которая определятся двумя обстоятельствами. C одной стороны, перераспределение нефтяных доходов позволяет не задумываться о развитии предпринимательства и создании среднего класса (сегодня более 60 % россиян, относящихся к «среднему классу» по западному уровню доходов — это чиновники и члены их семей); с другой, стремление к прочному политическому контролю вынуждает власти закрывать глаза на коррупцию во властной вертикали в случае, если ее участники сохраняют политическую лояльность. Поэтому коррупция, которая оценивается в €220 млрд. в год, или в 14 % ВВП — системная черта российской экономики. Масштабы ее проникновения в органы власти делают ее правилом жизни, а не отклонением от нормы. Бороться с ней при сохранении нынешнего режима невозможно. Укравшие до $300 млн (!) налоговые инспектора, включенные в Magnitsky list, продолжают работать, а один из самых вороватых министров, Анатолий Сердюков, хотя и отстранен от должности, остается на свободе. Коррупция в России повсеместна, и при нынешней системе борьба с ней не должна приниматься всерьез.
Особенностью России, отличающей ее от всех развивающихся экономик, особенно азиатских, является то, что хозяйственный рост происходит здесь на фоне последовательной деградации промышленности. B Китае в 2000–2010 годах средний темп роста ВВП составлял 9,8 %, а темп роста промышленного производства — 14,4 %; в Бразилии эти цифры находились на уровне 2,0 и 3,4 %, в Южной Корее — 3,7 и 6,2 %, и только в России ВВП рос в среднем на 5,3 % в год, а промышленность — всего на 3,4 %. Основной прирост ВВП обеспечивался развитием оптовой и розничной торговли, сферы услуг, банковского бизнеса, мобильной связи и интернета, в меньше мере — строительства. Редким исключением является автомобильный сектор: в последние годы перед вступлением в 2012 году в BTO Россия смогла привлечь сборочные предприятия крупнейших западных автоконцернов (Ford, Volkswagen, Peugeot, Toyota, Daewoo), и по итогам 2013 года выпустила более 2,2 млн. легковых автомобилей, из которых всего 438 тыс. составила продукция of the Soviet-time VAZ plant. B остальном похвастаться нечем: страна импортируют 100 % мобильных телефонов и 95 % компьютеров, практически всю оргтехнику и медицинское оборудование, 85 % самолетов и 70 % лекарственных средств. Даже холодильники и стиральные машинки производятся в стране исключительно на предприятиях, построенных иностранными компаниями. B крупнейших торговых центрах Auchan, Metro или MediaMarkt нет никаких российских товаров, кроме продуктов питания. Россия — это в максимально возможной степени общество потребления, и практически ни в какой мере не общество производства.
Важнейшей проблемой, связанной так или иначе с диспропорциями в развитии экономики, выступает и диспаритет доходов и производительности. Зарплаты в России устойчиво росли на протяжении последних 15 лет: их средний уровень повысился с 2,2 тыс. руб (€86,3) в месяц в 2000 году до 28,9 тыс. руб (€690) в 2013 году. Сегодня руководители компаний и чиновники получают зарплаты, существенно большие европейских. Среднее вознаграждение члена правления «Газпрома» в 2010–2013 годах превышало €450 тыс., а руководитель ФСБ официально получает 9,4 млн. руб (€206 тыс.) в год — немного больше, чем президент Франции. Однако в масштабах страны эти высокие доходы не обеспечивают роста производительности. Если взглянуть на тот же «Газпром», окажется, что штат компании составляет более 417 тыс. человек — на 55 % больше, чем в BP и в 4,9 раза больше, чем в Shell. B Российских железных дорогах занято… 960 тыс. человек, а выручка компании в расчете на одного занятого составила в 2013 году 1,56 млн. руб. (€36,9 тыс.) — тогда как немецкой Deutsche Bahn — €136,9 тыс., а французской государственной компании SNCF — €134,7 тыс. В среднем производительность в российской экономики составляет сейчас 27 % от показателя США — и не растет с 2006 года. Отсюда и нарастающая проблема с нехваткой рабочих рук — в страну каждый год приезжает до 1 млн. мигрантов из стран бывшего СССР, тогда как доведение производительности только на железных дорогах до европейского уровня высвободило бы не менее 600 тыс. работников. Однако власти не воспринимают проблему серьезно: во время кризиса 2008–2009 годов руководители страны под угрозой уголовного преследования требовали от предпринимателей не увольнять работников, опасаясь социального взрыва. До сих пор проблема мобильности рабочей силы стоит в России очень остро, что мешает повышению производительности труда и сковывает экономический рост.