Как соблазнить грешника
Шрифт:
— В таком случае, — добродушно усмехнулся Коннор, — тебе придется поискать другую невесту.
— Не стоит так зло шутить, — предостерег Эйдан.
Коннор пожал плечами:
— Конечно, судить о девушке только по ее внешности довольно жестоко. Но ведь Гэвин будет спать с ней, и у них родятся дети. И вот тут-то надо подумать о нашем клане. Если наш новый вождь будет иметь лошадиное лицо или, того хуже, поросячье, то вряд ли кому-нибудь из нас это понравится.
Все мрачно закивали головами, пока Гэвин опять наполнял кубки.
—
— Она такая же огненно-рыжая, как и Маккенна, — сообщил Коннор.
— Не уверен насчет скверного характера, но любой священник подтвердит, что это отметина самого дьявола, — предостерег Дункан.
— Если она на самом деле такая красивая, тогда с ней можно будет огрести кучу наслаждений, но только в аду, — пошутил Эйдан.
Все братья расхохотались, и Гэвин вместе с ними. Смех немного разрядил атмосферу.
— Ладно, все понял. Буду держаться подальше от Колвилл, Маккенны и Шаны Агну, — улыбнулся Гэвин, испытывая сильное желание взять перо и вычеркнуть всех трех из имеющегося списка.
Дункан нахмурился:
— Что ты имеешь против Шаны Агну?
— Она любит пищать, причем своим вечным писком очень напоминает крольчиху, которая жалобно верещит по всякому поводу, — объяснил Гэвин.
— Боже мой, — вздохнул Эйдан. — От такой жены надо не только держаться подальше, но еще лучше бежать от нее.
— Ты не можешь повторить имена остальных девушек? — попросил Эйдан. — Чем больше выбор, тем легче его делать.
— Нет, — вмешался Дункан. — Давайте забудем о женщинах, а лучше сосредоточимся на кланах и вытекающих отсюда выгодах. Какой брак нам выгоднее?
— Превосходный совет, — пробормотал Гэвин, осушая кубок и наполняя его опять. Скосив глаза на пергамент, он опять прочитал имена, пропуская тех девушек, которых они уже отвергли.
Братья слушали молча и внимательно.
— Может, Синклер? — после некоторого раздумья спросил Гэвин.
— Да, он подходит, — отозвался Дункан.
— Согласен, — поддержал их обоих Коннор.
— Это самый лучший выбор, — подтвердил Эйдан. — Синклер сильный вождь, и воинов у него больше, чем у остальных, а его сундуки ломятся от накопленного добра. Да и в справедливости ему не откажешь, хотя порой его суд очень скор.
— А что известно о его дочери? — тихо спросил Гэвин.
Братья удивленно переглянулись.
— О ней мне ничего не известно, — признался Эйдан, и два его брата, соглашаясь с ним, закивали головами.
— Ладно, разве это имеет значение, — вздохнул Гэвин. — В конце концов, это политическая сделка.
— Так-то оно так, но неплохо бы взглянуть на девушку перед тем, как вести ее в церковь. — Замечание Коннора не было лишено благоразумия.
— Или
— Черт бы вас побрал, рассуждаете, как старухи, греющиеся на солнышке. Дочь Синклера благородного происхождения, ей в приданое дадут и земли, и войско, в котором так нуждается король. Все остальное не столь важно.
Это прозвучало излишне резко и прямолинейно. Гэвин сам удивился, как у него язык повернулся сказать такое. Какие бы политические и прочие выгоды ни обещал этот брак, в глубине его души тихий голос шептал о том, что в жертву политике он приносит свое личное счастье, а это очень высокая цена. Перед его мысленным взором возникла мрачная картина: он вместе с невестой стоит перед священником в храме и тот просит их обменяться клятвами супружеской верности. И ему стало невыносимо грустно.
— Ты напишешь Синклеру письмо с формальным предложением или сперва обсудишь все с глазу на глаз? — спросил Эйдан.
— Я еще подумаю несколько дней. А потом решу, — с тяжким вздохом отозвался Гэвин.
Алиса осуждающе смотрела на Фиону, и этот взгляд ей был неприятен. Отвернувшись, она бросила в кипевший на небольшом огне котелок еще две щепотки травы.
— Подбрось еще немного дров, Алиса.
Служанка неохотно подбросила небольшое полено в камин. В маленькой спальне Фионы было не только жарко, но и весь воздух пропитался ядовитыми испарениями, которые источала кипевшая в котелке смесь. Увы, ее крошечная спальня была единственным местом во всем замке, где Фиона могла спокойно в уединении сварить столь необходимый ей отвар.
Многие, в том числе отец Ниалл, осудили бы ее за то, что она сейчас делала. Избавляться от будущего ребенка — грех. Однако Фиона считала, что в этом вопросе главным судьей являлась сама женщина, ей было решать — вынашивать ребенка или нет.
Многие годы Фиона, хорошо разбиравшаяся в лекарственных свойствах трав, помогала попавшим в тяжелое положение женщинам. Главная трудность состояла в приготовлении состава нужной крепости, который позволял бы избавиться от плода и в то же время не убить несчастную мать. Довольно часто Фиона помогала другим, и ни разу у нее не возникала мысль, что когда-то она сама очутится в таком же положении.
Собрать все необходимые травы оказалось просто: часть росла в огороде, а остальные она потихоньку взяла из кухонной кладовой.
Хотя они с Алисой были одни, Фиона смертельно боялась, как бы кто-нибудь не заметил, чем они тут занимаются.
— Госпожа, это же настоящий яд, — испуганно прошептала Алиса, глядя на дымящийся котелок.
Фиона смело посмотрела на свою верную служанку. Хотя в спальне, кроме них, никого не было, та говорила шепотом, который выдавал ее страх. Фиона тоже боялась, но была полна решимости довести задуманное до конца. У нее просто не было иного выхода.