Как соблазнить невесту
Шрифт:
– Понятно. И где же вы намерены обосноваться?
– Я сняла помещение в отеле «Грийон», возле парка.
Блестящие голубые глаза виконтессы слегка расширились, но и только. Помолчав, она спросила:
– Но вы же не собираетесь постоянно жить в гостинице?
– Разумеется, нет. Но пока я еще не сделала выбор.
– Миссис Таннер скорее всего поселится у своего мужа, думаю, этого недолго ждать, – вмешался в разговор Лиланд. – Так что ей нет смысла покупать или нанимать дом.
– Понятно, – повторила виконтесса, не оборачиваясь к нему. – Есть ли у вас кто-нибудь на примете, моя
– Миледи! – снова вмешался Лиланд с неприятным смехом. – Даже на Боу-стрит ей не стали бы задавать подобные сугубо личные вопросы.
– А почему? – поинтересовалась виконтесса. – О чем же они тогда спрашивали?
Дейзи выпрямилась в кресле. Леди элегантна и явно мнит себя верхом совершенства, но разговаривает она бесцеремонно. Ее, Дейзи, учили вести себя, как подобает леди, и если виконтесса этого не умеет, придется дать ей урок.
– На Боу-стрит меня пока ни о чем не спрашивали, – спокойно ответила она. – Но если спросят, я расскажу им все, как было. Вор, который ударил ножом вашего сына, охотился за моим кошельком, и когда виконт бросился мне на помощь, он и был ранен. Я очень сожалею, что такое случилось. Этого не произошло бы, если бы я вовремя вспомнила, что у меня с собой нож. Пистолета при мне не было. Обычно я ношу его с собой, но в тот злополучный вечер я оставила его дома. Больше такого не будет.
– Нож? – переспросила виконтесса, высоко подняв в изумлении брови.
– И пистолет, – весело добавил Лиланд. – Так что не тревожьтесь обо мне, мама, если это с вами бывает. Я в полной безопасности, раз у меня есть такой храбрый защитник, как миссис Таннер.
Дейзи рассмеялась. Виконтесса нет. Дейзи подумалось, а смеется ли она вообще хоть когда-нибудь.
– Я, безусловно, тревожусь о вас, Хей, – произнесла виконтесса без малейшего намека на какое-либо чувство. – Я поняла, что рана несерьезная. Так, по крайней мере, было сказано в записке, присланной мне графом. Так почему же вы до сих пор в постели?
– Такова воля его лордства, – ответил Лиланд. – Он чувствует ответственность за меня, поскольку я нахожусь под его крышей. Я буду на ногах завтра и скоро переберусь к себе домой.
– Это меня успокаивает, – сказала виконтесса все тем же бездушным тоном. – Но я непременно попрошу его о личной встрече. Вы так легкомысленно ко всему относитесь, Хей. Я хочу знать, что думает обо всем этом Эгремонт.
Дейзи сделалось зябко. Женщина называла сына его титульным именем и почти не смотрела на него. Бог мой, да есть ли у этой особы хоть какие-то эмоции? Родила же она такого смешливого и бесцеремонного сына, как Даффид. Впрочем, он мог унаследовать характер от отца-цыгана. Но каким образом эта ледышка произвела на свет веселого, беззаботного и чувственного Лиланда?
Наконец виконтесса перевела свой пронизывающий взор на сына и спросила, как он себя чувствует. Лиланд ответил ей. Вздыхая, она некоторое время выслушивала длинный перечень его шуточных жалоб, но надолго ее терпения не хватило. Вскоре она встала.
– Я не хочу утомлять вас, Хей. Спущусь вниз и задам несколько вопросов Эгремонту, потом уеду. Поправляйтесь. Всего хорошего, миссис Таннер, до встречи.
С этими словами виконтесса вышла из комнаты. Дейзи наконец вздохнула свободно.
– Трогательно,
– Как вы? – спросила Дейзи, подойдя совсем близко к кровати. Лиланд сейчас был бледнее, чем в день ее первого визита. – Вам что-нибудь нужно?
Он повернул голову и посмотрел на нее. Глаза у Лиланда были того же цвета, что и у его матери, но выражение их казалось добрым даже на строгом мужском лице. В отличие от материнского взгляд его не был пронизывающим, а глаза искрились. Когда он улыбнулся, эти искорки так и запрыгали.
– То, в чем я нуждаюсь, Дейзи, – чуть слышно проговорил он, – я не могу получить здесь и сейчас.
Дейзи отступила на шаг и сердито посмотрела на Лиланда.
– Дорогая моя, – начал он мягко, – а ведь я мог бы умереть два дня назад, не сказав такой женщине, как вы, того, что вы только что услышали. По правде говоря, – продолжал он уже совсем иным тоном, – чувствую я себя скверно. Это она приводит меня в такое состояние. Она словно вытягивает из меня жизнь. Полагаю, она ничего не может изменить в себе, как и я в себе, но не в силах я понять одного: почему мой отец не скончался от переохлаждения? Ох, простите мне столь вольную манеру изложения, – спохватился он, заметив изумленное лицо Дейзи.
– Все хорошо, – рассеянно произнесла она, взяв его руку в свою и откликаясь этим жестом не на слова Лиланда, а на боль в его взгляде. – Я не в обиде. Доводилось слышать и кое-что похуже. Вам больно? Я имею в виду физическую боль. Может, виконтесса просто расстроила вас?
– Просто? – переспросил он со слабой болезненной улыбкой. – Господи, как бы я хотел, чтобы с этим все было просто! – Лиланд сжал пальцы Дейзи, и она ощутила, что рука его холодна как лед. – Вы говорите, что ваш отец был равнодушен к вам, но вы-то его любили и заботились о нем, хотя, быть может, ему и не нужны были ваши советы и ваша забота. Я слышал, как вы повторяли его слова, запомнившиеся вам, и это очень хорошо, независимо от того, насколько плохим был он сам. Но как я понимаю, он не причинял вам боли намеренно?
– Нет, – ответила Дейзи.
– Моя мать никогда ни о ком не заботилась... Ох, проклятие, – поморщился Лиланд. – Послушать только, о чем я болтаю! Наверное, и в самом деле болен. Рядом со мной прелестнейшая женщина, а я хнычу, словно школьник, которого слишком рано отсылают спать. Жалуюсь на своих родителей. Простите меня еще раз!
Дейзи наклонилась, чтобы поправить подушку у него под головой. Почувствовала, как он затаил дыхание, и посмотрела на него. Теперь они были совсем близко друг от друга.
– Знаете, а ведь ваши волосы пахнут анютиными глазками, – сказал он, глядя ей в глаза. – Какая редкость! Вот уж не знал, что научились делать духи из этих цветов! Вы, вероятно, видели на лужайках эти цветочки, похожие на крошечные личики. Аромат у них легкий, он лишь напоминает о приходе весны, а не утверждает ее наступление. Ну конечно, видели, что за глупый вопрос! – Он слегка прищурился. – И у вас стоит на туалетном столике флакончик духов «Анютины глазки», предназначенных для того, чтобы разбивать сердца мужчин.