Как созвучны иволга и Волга!

Сборник

«Видна из нашего окна…»

Видна из нашего окнаВселенной улица одна.Её космический изгибТеряется в созвездья Рыб.Её начало – Водолей,Одна из звёзд с неё видней.Та, под которой через годИ наша молодость пройдёт.

«Нечаянный дождик в начале шести…»

Нечаянный дождик в начале шестиНапомнит котёнку, что надо расти.А мне не напомнит совсем ничего.Сегодня не будет дождя моего.А завтра, возможно, случится

гроза,И я, словно в детстве, закрою глаза,И вспомню тебя на речном берегу —И мёртвые рыбы на каждом шагу.

«Я могу научить деревенского пса…»

Я могу научить деревенского пса.Он к тебе подбежит и заглянет в глаза.А потом он вернётся, замашет хвостом,По-собачьи уверенный в чём-то простом.Он не знает, что сложность ещё впереди,Что десятка шагов просто так не пройти,Что сердечко забилось, забылись слова,И над узкой тропинкой – густая трава.

«Если б жизнь была длиннее…»

Если б жизнь была длиннееЛет, наверное, на двести,Мы бы сделались умнееИ всё время были вместе.Если б жизнь была короче,Лет, наверное, на сорок,Мы б с тобою дни и ночи,Одолев хандру и морок,Мотыльками над водоюВ быстром танце шелестели…Жизнь была бы не такою,Какова на самом деле.

«Из бетона и железа…»

Из бетона и железаСделаны дома.Из бушующего леса —Книжные тома.Из эфирного раствора —Сделаны духи.Из ахматовского сора —Звёзды и стихи.

«Под Бродского пишет любой дурак…»

Под Бродского пишет любой дурак,Под Рыжего – каждый второй.И если ты пишешь слегка не так,То выглядишь, как герой.Но в Липки тебя пригласят лишь раз,И то по одной из квот.Стипендий и премий никто не даст,В журнал никто не возьмёт.Ты будешь бессмысленно прозябатьИ думать с зашитым ртом,Что всем твоим винам, такая мать,Настанет черёд потом,Что всем драгоценным твоим стихамНазначен тернистый путь,А новый редактор – всего лишь хам,Заменят когда-нибудь.

«Иногда, в разговоре с самим собой…»

Иногда, в разговоре с самим собой,Я стою на твоей стороне,А потом засыпаю и сплю с другойИ не вижу тебя во сне.Ухожу на работу часу в восьмом,Возвращаюсь часам к шести,И тебя не встречаю ни в том, ни в томЕжедневном своём пути.Забываешься полностью, навсегда,Но случается странный сбой —И над сонным кварталом стоит звезда,Наблюдавшая за тобой.И опять начинается невзначайЭтот внутренний разговор,За которым мы распиваем чай,Остывающий до сих пор.

«Есть люди, которые любят закат…»

Есть люди, которые любят закат,И кроткие люди рассвета.Есть те, кто заслужен и даже богат,И те, кто вздыхает про это.Есть ты, Капитан Очевидность, и яТебе говорю без утайки,Что жизнь заостряет прямые края,Срывает заклёпки и гайки,И наша «Титанушка» будет на дне,Коснётся игристого грунта —И ты нарисуешь её на окне,На фоне народного бунта.

«Однажды забудешь, как делать стихи…»

Однажды

забудешь, как делать стихи,И вступишь на прежнюю землю,И новые люди, ускорив шаги,Затащат в ночную харчевню.И будешь грустить, одинокий как бог,На стол опираясь локтями,О строчке, какая давала восторг,И пахли слова желудями.

«Натолкнулся на мысль – а она не моя…»

Натолкнулся на мысль – а она не моя,То ли мысль, то ли женщина, то ли…То ли эта страна,Где лежат якоряПочему-то не в море, а в поле;И играется ветер,И песню поётУтомлённый водитель «Газели»Про надежду, которая всех нас спасёт.Чудо-песня, на самом-то деле.

«Меня не волнует чужая война…»

Меня не волнует чужая война.Меня не волнует победа.Я просто хочу, чтобы чаша полнаОсталась хотя б до обеда.Мне нужно, чтоб дерево просто рослоИ строился дом без простоя,И пусть захлебнётся от ярости зло,Увидев лицо молодое!

«Задумался я о своём бытии…»

Задумался я о своём бытии —И тотчас, уже без улыбки,Припомнились мне пораженья мои,Провалы мои и ошибки.Хотелось прибавить к ним пару побед,Каких-нибудь ярких свершений,Но вдруг показалось, что их ещё нет,И нет ни дорог, ни решений.Как будто бы всё, что задумано, – зря,Как пыль, как досадная жалость.И я пожалел в ту минуту себя,А что мне ещё оставалось?

«Чтоб сделать шедевр…»

Чтоб сделать шедевр,Нужно пару минут.Подходишь к оконцу —Тебе выдают.Заметишь, что порванаКромка фольги,Но твой ВыдающийУскорил шаги,Закрыто оконце,Кругом тишина,И критика здесьНикому не слышна.Стоишь в одиночестве,Только в рукахСверкает шедевр,Оставаясь в веках.

«Бояться шороха…»

Бояться шороха,Волны,Идущей из земли,Бояться чёрной тишиныИ выкрика вдали.Бояться горной высоты,Пригляда за углом.Бояться,Если любишь – ты,И никого потом…

«С тобой темно. Тревожно и темно…»

С тобой темно. Тревожно и темно.Раздвину шторы, распахну окно —На руки хлынет посторонний свет,Как будто ночи не было и нет.А ночь была – и верится легко,Что ночь от нас совсем недалеко,За тем кварталом, в свете фонаря,Она умрёт, ни с кем не говоря.

«За окном фонари погасили…»

За окном фонари погасили.За окном начинается снег.Я полночи бродил по квартиреИ курил ленинградский «Казбек».Вероятно, на этом же местеЯ стоял в позапрошлом годуИ звонил заболевшей невесте,Обещал, с папиросой во рту,Что весна снизойдёт непременноИ наполнятся реки равнин…И ни в чём не соврал, совершенно,Но сегодня я снова один.