Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений
Шрифт:
— Если попытаетесь освободить самолет силой, то найдете одни трупы!
— Силой?! С чего вы взяли? — голос консула звучал удивленно. — Ах, услышали по радио? Так ведь правительство уже объявило сообщение «Немецкой волны» дезинформацией! Ее запустили враги палестинского народа, засевшие в Иерусалиме.
Истерика Акаше несколько отступила. Еще более успокоил пирата примчавшийся спецрейсом из ФРГ начальник департамента по борьбе с терроризмом Федерального ведомства уголовной полиции (ВКА — БКА).
— Практически все заключенные РАФ из вашего списка уже доставлены из своих
Тут начальник департамента с досады так смачно сплюнул, что Зухейр Акаше повеселел. Даже если немецкий спецназ и направляется в Сомали, то это не обязательно означает, что готовится штурм. Может, коммандос потребовались для охраны освобожденных пассажиров на обратном пути? На всякий случай Акаше решил продемонстрировать властям Западной Германии всю серьезность своих намерений. Он и Набиль Харб поднатужились, да и вытолкали из люка Юргена Шуманна. Тело плюхнулось на бетон.
— Так будет со всеми заложниками, если наши требования не выполнят! — пригрозил по радио Акаше. — Даю вам последний срок — половина третьего ночи.
Самолет укутал непроницаемо черный африканский вечер. Лишь отблески разложенного вдали большого костра порой ложились на озабоченные, испуганные лица. Похитители не смыкали глаз, следя за летчиками и пассажирами. Заложников одолевали воспоминания о прошлогоднем штурме в угандийском аэропорту Энтеббе. Затем люди мрачнели: операцию предстояло проводить не израильтянам, а немцам. На ум приходило бездарное «освобождение» захваченных «Черным сентябрем» спортсменов на Мюнхенской олимпиаде пять лет назад.
«Удастся ли выжить?» — спрашивал себя каждый. Никто не подозревал, что сомалийские солдаты развели костер по просьбе немецких коммандос: операция началась. Огонь приковывает к себе внимание, магически влияет на человека. Вдобавок начальник департамента по борьбе с терроризмом и прибывший вместе с ним полицейский психолог отвлекали Зухейра Акаше оптимистическими обещаниями по радио.
Наступило 18 октября 1977 года. Снайперы взяли под прицел кабину пилотов. К основным и аварийным выходам были приставлены штурмовые лестницы, обитые мягкой резиной. На дверях повисли магнитные мины. В 2.05 бойцы ОВО-9 взорвали двери лайнера. Это оказалось полной неожиданностью для всех, кто находился внутри. Эффект внезапности резко возрос, когда в салон полетели светозвуковые гранаты. Ослепительные вспышки и оглушительные разрывы парализовали и заложников, и террористов.
В следующее мгновение выстрелы полковника Вегенера уложили наповал Набиля Харба и Надию Дайбе. Один из бойцов очередью из пистолет-пулемета поразил Зухейра Акаше. Умирая, тот бросил гранату, но она не взорвалась.
— Прячьтесь за спинки кресел! — закричали коммандос.
Они оглядывались в поисках новых целей. Одной стюардессе пуля угодила в ногу. Из пассажиров никто не пострадал, если не считать трех рикошетных царапин. Среди пиратов самой прыткой оказалась Зухейла Сайе. Смуглая красотка успела запереться в туалетной кабинке и в панике принялась беспорядочно палить из ПП прямо в дверь.
Убедившись, что выстрелы изнутри прекратились, боец высадил дверь. Тяжело раненную Зухейлу Сайе унесли на носилках. Вспыхнули мощные софиты. Увидав на летном поле телекамеры и толпу журналистов, она прохрипела:
— Мы победим!
И протянула к объективам руку с двумя пальцами в виде буквы «V», что означало викторию. Девушке крупно повезло: в отличие от товарищей, у нее были «всего лишь» перебиты обе ноги и пробито легкое. Бойцы ГСГ-9 твердо знали: хороший террорист — мертвый террорист.
Едва сообщение об успехе контртеррористического подразделения стало достоянием гласности, «городские партизаны» из РАФ вывезли во Францию своего заложника Ганса-Мартина Шлайера. Его расстреляли в сосновом лесу.
Той же трагической ночью 18 октября 1977 года в изолированных одиночных камерах тюрьмы Штутгарта погибли трое предводителей РАФ во главе с Баадером. Еще одна «прославленная» рафовка чудом выжила, получив четыре ножевых ранения в грудь. Тюремное начальство объявило о групповом самоубийстве, однако многие обстоятельства указывали на инсценировку. Возможно, «звезды» терроризма были перебиты по команде с самого «верха»: властям ФРГ хуже горькой редьки надоел многолетний шантаж с требованиями свободы наиболее одиозным лидерам «красноармейцев».
По завершении операции на аэродроме Могадишо возник, как это водится, целый ряд вопросов. На каком основании погранслужба ФРГ орудовала, как у себя дома, на территории Сомали? Эта восточноафриканская страна привечала террористов, начиная с 1973 года, — в знак протеста против того, что Израиль не позволил уничтожить себя в войне Судного дня.
Именно в Сомали с молчаливого одобрения президента Барре менее полутора лет назад находился штаб пиратов, угнавших аэробус компании «Эр Франс» в Уганду. Как же Сомали «докатилась» до того, что изменила «великому делу» борьбы с империализмом и сионизмом, позволив немцам провести великолепную освободительную операцию?
Мухаммад Сиад Барре, президент и фактический диктатор Сомали, пытался получить на Западе кредиты. Когда чернокожему лидеру впервые в жизни позвонил сам могущественный канцлер ФРГ и попросил — почти приказал! — принять «боинг» со спецназом, в воздухе ощутимо запахло дойчмарками. Барре не раздумывал ни минуты. Но чтоб наверняка да поскорее ощутить в своих руках хруст свободно конвертируемых дензнаков, главный сомалиец наотрез отказался выдать красавицу Зухейлу Германии. Вместо этого он заверил:
— Наказание будет таким, что мало не покажется. У нас она жить не захочет.
Это была чистая правда. Сомалийский суд влепил Зухейле 20 лет тюрьмы. Условия заключения были ужасные. Зухейла серьгами перерезала себе вены на руках, но надзирательницы успели ее спасти. Между тем западногерманские спецслужбы и финансисты убедили канцлера Шмидта, что жадный сомалийский диктатор попусту разбазарит полученные на Западе деньги: возвращать кредиты Барре не собирался, это обычная практика для лидера безнадежно отсталой страны.