Как стать/быть губернатором и остаться в живых

Кувшинников Олег

Большинство тех людей, которые приехали со мной из Череповца, вошли в первый состав нового правительства Вологодской области, уже не работают в регионе, по разным причинам. Но я вовсе не считаю, что это плохо.

Людям надо расти. Они хотят развиваться в карьере, достигать новых высот, «брать» другие города. Все эти решения я всегда поддерживал. И большинство членов моей команды сейчас занимаются очень интересным делом, состоялись в жизни, которая, несомненно, есть и после Правительства Вологодской области.

Я и сейчас всем своим подчиненным, заместителям, начальникам департаментов говорю: если вам поступает хорошее предложение, связанное с переходом на федеральный

уровень, обязательно прислушайтесь к нему. Это ваш шанс, да и нам лоббисты на федеральном уровне, разумеется, нужны. Такой подход вовсе не говорит о том, что я не держусь за команду. Просто я знаю, что за каждым ее членом есть минимум два человека, которые встанут на его место.

Если кому-то из членов Правительства Вологодской области поступит предложение, я тут же их отпущу. Потому что я очень быстро подниму из кадрового резерва человека, который займет его место. Мы одними из первых в стране стали формировать единый кадровый резерв на ключевые должности правительства, которые мог бы занять человек, даже не работая в «Белом доме».

В него входят директора предприятий, руководители органов местного самоуправления, лидеры общественного мнения. Ключевой показатель эффективности руководителя кадровой службы – чтобы процент назначения из кадрового резерва был не ниже 90 %. У нас в Вологодской области этот показатель сейчас 100 %.

А начиналось все в 2012 году, когда я только пришел работать губернатором и принял решение формировать управленческий резерв на конкурсной основе. Мы тогда запустили проект «Команда губернатора. Ваш выбор», победители которого могли претендовать на ключевые посты в правительстве региона. Это была та самая «свежая кровь», в которой так нуждались органы государственной власти. Заявились на этот конкурс двести пятьдесят четыре кандидата – чиновники, политики, менеджеры и бизнесмены со всех уголков страны, включая Москву, Санкт-Петербург, Ставрополь. Проект стал действительно всенародным. Мой сайт за время проведения конкурса посетили свыше пяти миллионов человек. По его итогам команда обновилась на тридцать процентов, все финалисты вошли в резерв управленческих кадров, и у Вологодской области появилась своя «скамейка запасных».

Еще один важный момент в настоящей команде – это работа на лидера. В освещении деятельности правительства Вологодской области основной упор делается именно на имидж губернатора, на его действия, его решения, его ответственность. Как на федеральном уровне все ресурсы государства брошены на поддержку рейтинга президента, так на уровне регионов мы совершенно осознанно направляем все силы на увеличение рейтинга доверия губернатору, потому что это ключевой показатель эффективности всей команды.

Индекс доверия должностному лицу – это критерий, по которому в Москве оценивают модель управления регионом в целом. Члены моей команды выполняют важные поддерживающие функции. Они – «операционщики», именно поэтому они не на виду. Но стиль работы в правительстве Вологодской области именно командный, где каждый знает свой фронт работ и свою зону ответственности. И роль лидера тут в основном в том, чтобы люди не выгорали. Когда ты видишь новую цель, то тебе она кажется ясной и понятной. Ты убежден в том, что прав, но важно помнить, что твоим подчиненным ни сама цель, ни выгода от ее достижения могут быть вовсе не так ясны. Почему они должны пойти за тобой в ее достижении?

Что в таких случаях делаю я? Заряжаю людей своей эмоцией. Я собираю их вместе и крайне эмоционально рассказываю о том, как будет здорово, когда мы достигнем цели, как будет интересно, пока мы все вместе

будем к ней идти. Это очень сложно, быть такой эмоциональной «зажигалкой», которой не свойственны сомнения. Но если ты не сможешь сделать так, чтобы люди тебе поверили, не сможешь вовлечь их в ту ежедневную пахоту, которая только и может принести результат, то потом не сможешь ничего с них спросить. Не работают люди с полной отдачей над тем, во что не верят. Этот постулат доказан самой жизнью.

Именно поэтому, когда нам предстоит разработать новые проекты развития региона, то мы собираемся и проводим командные сессии, в которых участвуют руководители всех уровней органов власти, а также сторонние эксперты. Мы принимаем решения сообща и реализуем их тоже вместе, чтобы каждый чувствовал рядом тот самый «локоть», когда мушкетерское «один за всех и все за одного» действительно становится не детским девизом, а образом жизни.

К примеру, именно в ходе такой командной сессии нами была разработана программа, получившая название «Вологодский гектар». Она заработала в регионе с 1 апреля 2019 года, а спустя всего год была существенно расширена, потому что пользовалась огромным спросом. Признаюсь, что когда я езжу в командировки в районы, то мне всегда физически больно смотреть на заросшие кустарником поля, брошенные сельхозугодья, на которых в пору моего детства кипела жизнь.

Как я уже говорил, несмотря на то что родился и вырос я в довольно крупном промышленном городе, становление меня как личности происходило в деревне. В доме бабушки и дедушки. Я рвался туда всегда, потому что только там было где развернуться моей кипучей натуре.

В городе я чувствовал себя запертым в квартире. Сначала это была маленькая однокомнатная квартира за кинотеатром «Радуга» на улице Ленина, потом двухкомнатная «хрущевка» на улице Луначарского, и только потом мы переехали в трехкомнатную квартиру на улицу Вологодскую.

У меня была такая бешеная энергетика, что мне постоянно не хватало простора. Куда я только в детстве не залезал. Прыгал с пристройки к магазину и однажды повредил спину, катался с крутой горки и разбивал себе нос. Неудивительно, что того момента, когда меня можно будет отправить в деревню, родители ждали с нетерпением.

Когда я приезжал в Великий Двор, начиналось все то, что составляло настоящую жизнь. С бабушкой я топил печь. Вставать для этого нужно было в четыре утра, потому что к пяти бабушке уже нужно было на ферму. Я вставал каждое утро ни свет ни заря и учился кормить скотину, потом бабушка шла на работу, чтобы, вернувшись, поставить тесто и приготовить завтрак на всю семью, а я ложился снова спать, просыпаясь уже от запаха пирогов или свежеиспеченного хлеба. Бабушка очень давно ушла из жизни, но я помню каждую ее морщинку, руки, голос. Все мои воспоминания о ней пронизаны любовью.

Дед брал меня пасти коров. В деревне все дворы, в которых держали коров, составляли график и по очереди водили коров на пастбище. Выходить из дома тоже нужно было в четыре утра, когда туман еще стелился по земле. Мы оба были верхом на лошадях, и дед, и я. Выезжали на поскотину, после чего дед привязывал лошадей и говорил мне: «Давай, внучек, ты за старшего, а я пока в шалаше полежу».

Как только он скрывался внутри, коровы почему-то разбредались, то в лес забредут, то к реке уйдут, и я начинал их собирать, носился туда-сюда. Дед подремлет часа полтора, выходит, смотрит: бардак. Как только свистнет, коровы – раз! – и как будто построились, чувствовали они мужскую руку, силу, несгибаемую волю. И именно тогда, в пять-шесть лет, я понял, насколько важно ее формировать.