Как стать царем
Шрифт:
— Все равно, прошу: пощади!
Я распорядился:
— Под замок его, после решим участь. Нам нужна не бойня, а правосудие.
Аленка согласилась:
— Мы слишком горячи и быстры на расправу. Следует стать терпимее. Иначе бунт станет бессмысленным, а вместо прогресса прольется много крови.
Я поправил:
— Это не бунт, а революция. Но кровь по-пустому лить не достойно воина-освободителя.
Градоначальника обыскали, Аленка конфисковала у него мешочек с драгоценностями. В нем, помимо золота,
Я увидел это и сказал:
— Мы конфискуем на пользу революции. Но я делаю вид, что ничего не заметил.
— Белого посадим в карцер? — спросил меня Хорошук.
— Да! Только будем теперь карцер называть тюрьмой.
Белого встряхнули, грубо взяли под руки и увели.
— Нужно немедленно освободить заключенных из карцера! — голосом, полным энтузиазма, сказала Аленка. — Кто был когда-то угнетен, надежной будет нам опорой.
У бывшей рабыни стали проявляться командирские замашки.
— Само собой! — сказал я. — Вперед!
Мы бросились освобождать узников режима. На улице мои люди добивали последних наемных солдат Белого, сохранивших способность сопротивляться. Вот здоровенный Мирон ударом ноги в живот вырубает бойца в охранной форме. Тот с криком падает на траву.
Бой стихает! Победа! Нужно будет распорядиться, чтобы скинули с купола замка штандарт поверженного города и убрали трупы. Придется описать городскую казну, навести порядок и выбрать новую власть. Но сначала — в тюрьму!
Подземная темница оказалась запертой. Мы стали настойчиво барабанить. Без результата. Тогда бойцы притащили бревно и с помощью него вышибли дверь. Стража попробовала сопротивляться. Но мы нанесли несколько мощных ударов дубинками и ногами, четверо стражников остались лежать на полу. Остальные прекратили попытки остановить повстанцев и сдались.
Запереть их в камере вместо узников! — приказал я. — Вас будет судить народ!
Невольники, увидев спасителей, почему-то затаились в своих камерах. Я вынужден был закричать:
— Не бойтесь нас! Мы принесли вам свободу!
— Кто вы такие? — послышался вопрос.
Пришлось ответить:
— Освободительная армия.
— Придут гвардейцы и жестоко выпорют тех, кто сотрудничает с вами.
Я подумал, что рабство — это, пожалуй, не рок, а состояние души.
— Здесь все боятся гнева Белого, — сказал присоединившийся к нам местный житель. — Он жестокий палач, именем Бога приказывает карать любое неповиновение, пороть и увеличивать срок заточения за малейшую провинность, остальные перед ним выслуживаются.
Я закричал:
— Белого больше нет и не будет! Его власть окончена. Прокуратор тоже в наших руках. Все ранее принятые решения о заточении в карцер отменяются!
Двое молодых мужчин вышли из ближайшей камеры. Радость от внезапного
— Мы действительно свободны? — спросил один из мужчин.
— Да, свободны, как и все остальные! — сказал я.
Мужчина, задавший вопрос, подошел ко мне и низко поклонился со словами:
— Мы благодарны вам за спасение! Вы действительно посланник богов, а освободительная армия взяла наш город?
— Да, это так!
— А нам тут внушали, что самозванца и всех, кто посмеет сотрудничать с ним, будут жестоко пороть.
— Пороть будем прокуратора и всех, кто такое говорит, — убежденно ответил я.
— Теперь у нас одно желание — сражаться под твоим руководством, — сказал мужчина.
— Присоединяйтесь к нашей армии! — предложил я. — Впереди будет много боев, но мы обязательно победим. Боги с нами!
Мужчина закричал:
— Братаны! Это действительно наше спасение. Не бойтесь! Палачи не будут больше над нами издеваться!
— Нужно отплатить истязателям той же монетой, — сказала Аленка. — Иначе не будет соблюден принцип справедливости.
— Мы будем их судить, — ответил я.
В камерах сидели больше сотни заключенных, в основном избытых и истощенных. Они стали покидать свои темницы. Многие едва держались на ногах.
Все же я предложил всем вступить в освободительную армию. Предложение не нашло серьезной поддержки.
— Пацифисты? — спросил я у местного жителя.
— Не знаю такого слова. Здесь находится известный разбойник Навал. Вон он. Спроси у него.
Навал выглядел вполне здоровым. Своих освободителей он встретил молчанием, лишь небрежно поклонился.
Я кивнул в ответ и сказал:
— Ты здесь, вроде как, вор в законе, уважаемый заключенными человек. Объясни, почему обиженные режимом люди не хотят против режима воевать.
Разбойник хриплым тоном ответил:
— Не знаю про воров и ваши законы. Ты говоришь красно, а вот правильно ли действуешь? Ты, как я понял, очень даже неплохой бандит. Сумел взять целый город, теперь будете грабить. Но под твое начало не пойду! Я свободный человек, и остальные здесь хотят свободы, а не войны.
Я спокойным тоном ответил:
— Это твой выбор! Мы набираем лишь добровольцев. Тех, кто хочет построить новое государство. Справедливое и сильное.
— Государство?! Ты хочешь свергнуть Нитупа? А кто вместо него? Ты? Заменишь своими голодными людьми нынешних правителей? И так же будете обогащаться, сидеть на шее народной?
Я пояснил:
— Мы создадим здесь первое в мире социалистическое государство равных возможностей, без нищеты и баснословного богатства.
— Не знаю, что такое социалистическое государство, — сказал Навал. — Это когда все равны?