Как стать хорошим государем
Шрифт:
Взъярилась Василиса, но виду не показывает и шлет Марье Моревне послание, где всю эту историю пересказывает дипломатическими выражениями и требует вернуть утерянную собственность законной владелице. В конце, правда, не удержалась, и шпильку вставила: "Дескать, о красоте спорить не буду, на всякую красоту охотник найдется, а что в нашем царстве я самая мудрая, про то все знают,"
Марья Моревна послание прочитала, повелела принести пергамент и на том пергаменте собственноручно начертала кукиш. Да и отослала невестке.
Ой, что тут началось! Царевичи света белого
– Поскольку невестки у нас не простые жонки, а волшебные, надоть звать волшебника во всем разобраться. – И вызвал Кощея.
Кощей явился на третий день, когда Василиса и Марья Моревна принялись было дворец делить-пилить (это при живом-то царе!). Марью Моревну обозвал коровищей. На Василису, свою бывшую воспитанницу, глазом зыркнул. Сенных девок собственноручно отходил по щекам. Царю Еремею счет выставил за услуги. Яблоко отобрал и был таков.
И потихоньку во дворце все наладилось.
А Кощей сразу в тридесятое царство возвращаться не стал. А заглянул он к одной французской даме, за которой давно и безуспешно ухаживал. И там, живописуя в дивных картинах, какие он испытания превзошел и какие препятствия преодолел, чтобы диковину эту добыть, преподнес яблоко в знак своей вечной любви. Дама, хотя и посмеялась над такой беспардонной лестью, все-таки под конец улыбнулась Кощею благосклонно. Усмехнулся про себя и Кощей, который знал, что наливное это яблочко было поделкой одной хитроумной бабы-яги, которая, уж конечно, считала наипрекраснейшей и наимудрейшей не кого иного, как саму себя.
Случай шестой. Глаз да глаз
Что-то зачастили гости в этот понедельник к Кощею.
На утренний чай совсем без предупреждения заявилась баба-яга с маковым кренделем под мышкой. Крендель этот хитрая старуха каждый раз таскала с собой, делая вид, будто позабывает, что Кощею сдобу строго-настрого запретили врачи. Сама тоже от кренделя ни кусочка не отъедала, только отщипывала маковые зернышки и с кокетливой улыбочкой отправляла в рот. А сама меж тем мимоходом подбирала курагу да чернослив, которыми привык угощаться по утрам Кощей.
В этот раз старуха тоже не сидела без дела – подъев весь кагорный изюм из хрустальной мисочки и поболтав о неприятном соседстве с любвеобильным водяным, она вдруг взглянула на хозяина искоса и завела речь о том, что такой жары в мае отродясь не было, и когда она уже кончится, и что ж это такое деется, батюшки, и лук в этом году, небось, будет горький, а горох сухой. Кощей бабку доброжелательно выслушал, пару раз поддакнул и выразил надежду, что в четверг обязательно пойдет дождик, может, даже и с грозой. Баба-яга удовлетворенно хмыкнула и распрощалась.
Вслед за ней, не успел Кощей распечатать утреннюю почту в кабинете, заявилась Василиса с отпрысками. Иван-царевич и Василий-царевич немедленно залезли колдуну на колени и стали называть его дедушкой – вот не было печали! Сквозь галдеж молодняка бессмертный старик разобрал, что воспитанница жалуется на немыслимый зной,
Потом пришел водяной. Этому солнце, беспрерывно сиявшее над тридесятым вот уже четвертую неделю, тоже не угодило. Повелитель рек и морей опасался, что его владения в конец обмелеют и высохнут. Кощей, как мог, успокоил его, напомнив, что в прошлом году вот тоже вроде собиралась жара, но как-то все само-собой рассосалось, и весь июль царство поливало, как из ведра.
Выпроводив водяного, старый мудрец вздохнул было с облегчением, но тут заявился кот Баюн. Хитрый кот замурлыкал было что-то о том, что нет никакого покоя на его нелегкой службе, и вчерась прилег он было отдохнуть, а тут раз – и солнечный удар!
– Ну, уж и солнечный! – недовольно буркнул Кощей.
– Как есть! – кот для убедительности перекрестился левой лапой. – То ись солнечный, не сомневайтесь! Напекло, то ись, мне головушку, потому шерсть у меня чернявая да еще и лоснится. Еле русалки молоком отпоили.
Кощей было подумал, что хитрый кот сейчас примется выпрашивать прибавку к жалованью, упирая на возросшие риски в связи с тяжелыми климатическими условиями. Но кот ничего такого не просил, а продолжал гундосить насчет проклятущей жары, от которой никакого спасу нету. Кощей крякнул, почесал лысину и велел:
– А ну отвечай прямо, какого черта вы все тут у меня повадились на погоду жаловаться?
Кот вытянулся в струнку и отрапортовал по-военному:
– Так ведь, батюшка, всем известно. Три года лета в тридесятом не было. А все отчего?
– Отчего?
– Дык ведь глаз-то у тебя черный! Ты как с утра выйдешь на крылечко, потянешься да скажешь: "Славный денек! Ишь, как солнышко разыгралось!" – и все, пиши пропало. Дождь на две недели. Вот мы и порешили: пусть ты лучше солнце ругаешь, почем зря. Спокойней будет.
– Ну, допустим, – обиженно хмыкнул Кощей. – Только видишь ли в чем дело. Глаз-то у меня не черный.
– Так какой же, батюшка?
– Серый.
– Кот всмотрелся в глаза Кощею и убедился, что они действительно стального цвета.
– Чур меня, – сказал Баюн, перекрестился опять левой лапой и бочком двинулся к двери, бормоча невнятно: "Всю жись были черные, и тут вдруг серые. Пойду-ка я, пожалуй, пока жив".
Выпроводив кота, Кощей вынул из кармана халата зеркальце в серебряной оправе и долго рассматривал глаза – сначала правый, потом левый. Глаза были, как глаза. То серые, то зеленые, то карие, а то – что греха таить – и черные. Все-таки он не просто старик, все-таки он волшебник. Насмотревшись в зеркальце, Кощей перевел взгляд на окно, за которым пышно цвела сирень и только хотел подумать: "Эх, хорошо! Теплынь-то какая!", как тут же осекся. "Ну уж, нет. – нарочито громко сказал он, отводя взгляд от весенний благодати. – И ничего приятного в этой весне нету. А от лета вообще одни неприятности. Вот если б дождь, да подольше…" – и потом уже занялся нелегкими государственными делами.