Как стать папой за пять минут
Шрифт:
– Ты… – хриплю сорванным голосом. – А ты что… – прочищаю горло и чувствую, как у меня начинает дергаться глаз. – Ты не рожаешь еще?
Замирает, несколько раз взмахивает длинными влажными ресницами, убирает каштановую прядь со лба.
– Так я же вам сказала, что меня отпустило, – невозмутимо пожимает плечами, в то время как я чуть инфаркт не получил. – Еще когда гаишник нас остановил. Вы забыли? – добивает невинной улыбкой.
– Ты же так вопила, – открываю рот и не могу захлопнуть. Помогаю себе рукой, подперев отвалившийся подбородок.
– А что мне
– Издеваешься? – зарываюсь пятерней в волосы. – Я тут чуть не поседел из-за тебя!
– Волновались? – ошеломленно распахивает губы.
– Обос… кхм… растерялся, – отворачиваюсь от нее.
Вот заноза! Еще не родила, а уже все нервы вытрепала.
– Вы не отвлекайтесь от дороги, – подзуживает позади. – А то ассистент ваш без нас уедет.
– Не командуй, – огрызаюсь, но оперативно пристраиваюсь за машиной ДПС, стараясь не отрываться.
– Кстати, перегрызать пуповину негигиенично. Вы вообще в своем уме? Такое предлагать непонятно кому, пусть даже несерьезно, – бурчит обиженно.
– Да я бы этого олуха к тебе вообще не подпустил, – цежу недовольно. Звучит ревниво, будто я и правда ее муж. – Приляг, Кира, и постарайся не родить по дороге.
– Окей, – подозрительно быстро сдается и устраивается на боку так, чтобы видеть мой профиль. Одну руку подкладывает под голову, а второй придерживает живот. – О-ой, – то ли стонет, то ли хихикает.
– Что опять? – дергаю голову в ее сторону так резко, что чуть шею не сворачиваю. Оцениваю беременную пристальным, беспокойным взглядом. Лежит себе, отдыхает и даже бровью не ведет.
– Ой, нет, ничего, – блаженно улыбается. Ненормальная. – Просто малышка так сильно ударила в самый низ, что я испугалась. Все хорошо, – опускает ресницы и дальше говорит уже не со мной. – Тише, все будет хорошо.
Да уж, наверное. Если меня кондрашка не хватит по пути в роддом.
Рука на руле подрагивает, тремор не отступает, дыхание как сбилось после крика Киры, так до сих пор не может восстановиться. Перед глазами – спасительная мигалка, на которую я ориентируюсь, как на свет в конце тоннеля.
Чтобы не чокнуться, включаю радио, и по салону разливается незамысловатая современная песня.
Спокойно! Сейчас доставлю Киру в пункт назначения, сдам врачам, а сам с чистой совестью – в клуб. Впервые в жизни напьюсь до бессознательного состояния. Впритык до наступления Нового года успею. Отличный план.
Глава 4. Готовьтесь, папочка!
Коридор больницы встречает нас тусклыми новогодними огоньками, живой, лысоватой елкой, хвойно-лекарственными запахами и легким сквозняком из приоткрытой форточки. В приемном покое пусто, из комнаты отдыха доносятся голоса, шум телевизора и смех.
Медики уже отмечать начали? Ничего, сейчас мы разбавим их спетый-спитый коллектив.
–
– Митя, – вытирает нос рукавом, точно пацан сопливый. Даже жалко его на секунду становится.
Придерживаю Киру за талию, крепче привлекаю к себе, согреваясь ее теплом и отдавая взамен свое. По пути у нее случилось еще несколько схваток, а у меня – парочка микроинсультов. Под конец, измученная, Кира задремала в машине, поэтому теперь зевает и вяло перебирает ногами. Благо, больше не кричит и не стонет, иначе мое престарелое сердце не выдержит очередного стресса. Слишком много потрясений на сегодня. Я бы лучше десяток слушаний подряд в суде провел, чем пять лишних минут рядом с беременной бедой.
– Шевелись, Митя, – покосившись на сонную, обнимающую меня Киру, я устало вздыхаю. – Мы в приемной подождем, – помогаю ей устроиться на стульях, сажусь рядом, и она тут же роняет голову на мое плечо.
– Так точно, – парень прокручивается на каблуках, мчится по коридору сверкая пятками.
Заворачивает за угол, а я надеюсь, что там нет запасного выхода. Впрочем, я Митю не осуждаю – сам бы свалил с радостью, но почему-то прилип к этой странной девчонке, которая трется об меня щекой, удобнее устраивается на груди, уложив ладошку на пресс аккурат над пряжкой ремня. Напрягаюсь.
– Ты поспать сюда приехала? – хмыкаю ей в макушку, невзначай провожу рукой по напряженной спинке, пальцами слегка почесываю бок твердого животика.
– Холодно, – жалуется и подбирает мокрые юбки.
Чувствую, как хрупкое тело пронзает мелкой дрожью. Осторожно выпрямляюсь, снимаю с себя куртку – и накрываю ей бедра Киры.
– Закутай свою попку замерзшую, – приказываю и, предупреждая ее возмущение, добавляю: – Ребенка застудишь.
Кира ерзает и пыхтит, но выполняет мою рекомендацию. Накрывшись, льнет ко мне, как к близкому человеку, не стесняясь и не боясь. Вопреки логике, ощущаю умиротворение и комфорт от ее присутствия. Слегка улыбнувшись, заключаю девушку в кольцо своих рук, утыкаюсь носом во влажные волосы, вбираю целую смесь запахов, приятных и не очень. Среди побочных примесей, которыми она напиталась за день, выделяю тонкий, нежный аромат – ее личный. Наполняю им легкие, испытывая какой-то неправильный кайф. Наверное, ловлю отходняк после бешеного вечера.
Пока Кира отдыхает, от нечего делать изучаю интерьер. Судя по всему, Костя направил нас не в частную клинику, а в государственную больницу. Впрочем, выбора все равно не было – мы даже сюда еле успели. Да и здесь не так плохо. Приемный покой выглядит чистым, после ремонта, обстановка вполне уютная, все убрано и, хочется верить, стерильно. Для малыша это самое главное, а остальное можно купить и привезти: пеленки, подгузники, одежду, конверт на выписку… Что там еще нужно?
Тьху, хватит! С какой стати я озаботился всеми этими глупостями? У ребенка отец есть – вот ему и флаг в руки, пусть разбирается и со своей сбежавшей невестой, и с ее уменьшенной копией.