Как стать плохим

Боукер Дэвид

Во время этой речи лицо Гордона три раза меняло цвет: красный, пурпурный, наконец малиновый. В конце концов отец Каро сделался похож на портрет Френсиса Бэкона. Внезапно Гордон пошатнулся и упал на спину. Тяжело приземлился — шмяк! — и в воздух взвилось облачко пыли. Пыль была не от ковра, а от самого Гордона.

Я застыл. Потом рассмеялся — неожиданно для самого себя. То был смех детского ликования, за которое я отказываюсь нести ответственность.

Гордон по-прежнему лежал на спине, бородка топорщилась

в потолок, один тапок почти свалился с ноги. Его глаза были закрыты. Я наклонился и похлопал старика по щекам.

— Гордон? Гордон? — Ударил посильнее. — Гордон! Что с вами?

В горле послышалось клокотание. Потом он замер. Я попытался нащупать пульс, но у меня ничего не вышло. Отец Каро скончался.

Я бросился через весь дом, пытаясь найти телефон. Телефон обнаружился на кухне. Я схватил трубку и хотел было вызвать «скорую». Потом задумался. Если вызвать врача, Гордона могут еще спасти. Каро меня не простит. Я сам себя не прощу.

Так что я положил трубку на место, проследовал в коридор, перешагнул через старика и тихонько вышел.

Глава восьмая

Мужчина и шлюха

Когда Каро наконец открыла мне дверь, я увидел, что на ее лице блуждает странная улыбка, а в глазах — нездоровый блеск. Днем она наглоталась какой-то гадости. Пять часов спустя ей стало совсем хорошо. Я в некотором оцепенении поведал Каро о судьбе отца. Она притянула меня к себе и страстно поцеловала.

— Он неважно выглядел, когда я уходил.

Я говорил, что это нелепо, но Каро настояла на своем: она хотела увидеть тело.

— Мне надо убедиться. Этот мешок с дерьмом мне всю жизнь испортил.

Я повез Каро к отцовскому дому. Стоило машине подпрыгнуть на выбоине, как новоявленная сирота заливалась нервным смехом. Мы припарковались чуть поодаль и подошли к двери. Каро уже собиралась вставить свой ключ в замок, но я схватил ее за руку.

— А если Эйлин дома?

— Да нет, она до утра с мертвецами общается.

— А если вернулась?

— Марк, расслабься, ее здесь нет. Иначе стояла бы машина…

— Давай, позвоним. На всякий случай.

Каро недовольно повела плечами, но прижала кнопку звонка. Чуть погодя она все же открыла дверь ключом. И тут нас постиг первый шок. Коридор был пуст.

— Ты же сказал, он упал на пол? — Да.

— Ну и где он?

В гостиной по-прежнему надрывался телевизор. Каро на цыпочках прошла по коридору, заглянула в комнату — и резко отпрянула. Потом поманила меня. Я подошел: Гордон сидел перед телевизором, смотрел комедийный сериал.

От неожиданности Каро резко протрезвела. Мы поехали ко мне домой.

— Он не умер… — безутешно стонала Каро. — Ты сказал, что он умер, а он жив. Ну что ты за подонок?

— Каро, клянусь,

он был мертв. Я пульс не нащупал.

На моей улице стояли полицейские заграждения. Впереди вспыхивали огни. К небу поднимался столб серого дыма. У заграждений к машине подошел полицейский.

— Придется объезжать, сэр.

— Там что, взрыв?

Полицейский не ответил, только снова повторил про объезд.

— Но я там живу!

— Мне очень жаль. — Черта с два ему было жаль. — Припаркуйтесь поближе и пройдите пешком.

Так мы и сделали. Я поставил машину на одной из боковых улочек и вернулся. Около моего магазина стояли две пожарные машины. Я сразу понял, что это значит, бросил Каро и побежал. Сквозь выбитые окна вырывались яркие языки пламени. Даже в пятидесяти метрах от магазина стоял невыносимый жар. Буквы вывески оплавились, некоторые совсем отвалились. Раньше там было написано: «РЕДКИЕ КНИГИ МАРКА МЭДДЕНА»; теперь вывеска гласила: «ЕДКИЕ КНИГИ». Каро догнала меня и взяла за руку.

— Нет… — прошептала она. — Нет…

Любимая понимала, что я потерял. Дом и дело. Все мои чудесные книги пропали. Вся жизнь погребена под обломками и пеплом. Иного я и не заслужил.

Полицейский коротко меня опросил и, заметив, что я не в состоянии отвечать на вопросы, осведомился у Каро, есть ли кому обо мне позаботиться. Каро вызвалась помочь, хотя сама выглядела немногим лучше меня, так что ответом констебль не удовлетворился. Он позвонил моему отцу. Папа приехал за нами в своем морозильном фургоне и тут же принялся утешать меня, повторяя, что страховая компания возместит все убытки.

Мы с Каро сидели бок о бок за кухонным столом. Мама приготовила нам горячий бренди и теперь ворковала что-то успокаивающее.

— Главное, что вы не пострадали. Да, книги сгорели. Да, дом сгорел. А если бы там были вы? Даже представить страшно.

Мама, вечная медсестра, всегда искала что-то позитивное. Наверное, так же она утешала больных-лаково и тепло. Да, тебе ампутировали руки и ноги. Но зубы-то целы.

Папа не нашелся, что сказать, и пошел готовить нам карри. Если честно, только карри он и умел готовить. Мы еще не ужинали, так что пришлось согласиться. Папа, кажется, очень обрадовался.

— Оставайся, — предложила мама. — В доме беспорядок, но спать можно в твоей старой комнате;

— Не стоит, — отказалась за меня Каро. — Марк поживет у меня. Я только «за». — Она улыбнулась своей полубезумной улыбкой. — Кстати, он вам сказал?

— Что? — хором спросили мои родители, точно персонажи в плохой пьесе.

— Мы решили пожениться, — спокойно пояснила Каро.

— Пожениться? — Мама бессильно опустилась на стул. — Дом сгорел, а вы решили пожениться? — переспросил отец. — По-моему, не самое подходящее время.