Как стать вождем. Страсти во власти
Шрифт:
Уго Чавес всегда верил в то, что станет героем Венесуэлы, как его знаменитый прадед, генерал Педро Перес Дельгадо по прозвищу Маисанта, который прославился тем, что в 1914 году поднял восстание против диктатора Хуана Висенте Гомеса. Уго с приятелями нередко устраивал вылазки по местам героических сражений, пытаясь найти затерявшиеся в песках гильзы.
Главный нерукотворный памятник, который воздвиг себе покойный Туркменбаши – «глава туркмен» Сапармурат Ниязов, – книга «Рухнама» («Духовность»), вторая после Корана книга заповедей для туркменского народа, вышедшая в свет в 2001 году и переведенная на все основные языки мира, включая зулусский. Среди прочего, в книге утверждается, что «первую телегу
В 2002 году Туркменбаши ввел в стране новый календарь, изменив названия дней недели и месяцев. Январь в новом календаре называется месяц туркменбаши, апрель – гурбансолтан-едже (так звали мать Сапармурата Ниязова), сентябрь – рухнама.
Туркменбаши также распорядился разделить человеческую жизнь на 12-годичные циклы. Старость при таком делении начинается в 85 лет, «возраст мудрости» – в 73. Сам президент и в момент издания соответствующего распоряжения, и в момент смерти находился в «возрасте вдохновения» (61–73).
Порой жажда славы – по воле жаждущего – распространяется и на его посмертие или принимает иные, довольно причудливые формы.
Так, завещание, написанное Рузвельтом в 41 год, уже в момент написания поразило нотариуса скрупулезностью требований. Рузвельт повелел воздвигнуть на могиле «простой белый памятник без резьбы и украшений, по направлению с востока на запад, длиной 8 футов, шириной 4, высотой 3 фута. Основание должно выступать из-под памятника не более чем на 2 фута 6 дюймов от земли. Надпись белым по черному граниту: только фамилия и даты жизни». К этому времени Рузвельт твердо знал: он войдет в историю.
А вот прибалтийский барон Роман Унгерн фон Штернберг в начале ХХ века мечтал возродить древние монархии и рыцарские традиции. Окончив в 1910 году военное училище, он попросился в Забайкалье, откуда было рукой подать до Монголии и Китая, где вскоре начались события, в которых помешанный на войне поручик Унгерн видел начало новой эпохи. Вообще, в начале XX века Восток был в моде. Восточное искусство, восточная жестокость, восточная философия и вывозимые с Востока наркотики во многом определяли стиль эпохи.
В конце 1911 года часть Монголии провозгласила себя независимой от Китая, и на престол взошел первосвященник Богдо-геген Джебцзун-Дамба-хутухта, или же просто Богдо-хан. Вскоре после этого Унгерн добился отставки и поехал в Монголию в качестве частного лица. В его отпускном удостоверении говорилось, что «вышедший добровольно в отставку поручик Роман Федорович Унгерн-Штернберг отправляется на запад в поисках смелых подвигов». Отправившийся на поиски приключений потомок крестоносцев производил странное впечатление.
Вот как описал Унгерна случайный попутчик: «Он был поджарый, обтрепанный, неряшливый, обросший желтоватой растительностью на лице, с выцветшими застывшими глазами маньяка. По виду ему можно дать лет около тридцати, хотя он в дороге и отрастил бородку. Военный костюм его был необычайно грязен, брюки потерты, голенища в дырах. Сбоку висела сабля, у пояса – револьвер… Вьюк его был пуст, болтался только дорожный брезентовый мешок, в одном углу которого виднелся какой-то маленький сверток».
Целью его поездки было присоединиться к отряду джа-ламы, который был одновременно полевым командиром и буддийским монахом. Правда, российские власти были категорически против того, чтобы офицер шел служить в отряд, больше походивший на обыкновенную банду. В конце концов Унгерну пришлось записаться офицером в Верхнеудинский казачий полк, в котором он служил безо всяких приключений.
Начало Первой мировой войны барон встретил восторженно, но к патриотизму его восторг отношения не имел. Просто наконец-то начиналась та самая большая война, о которой он мечтал. Кто-то из читавших фронтовые письма Унгерна вспоминал: «Его письма родным с фронта напоминали песни трубадура Бертрана де Борна, они дышали беззаветной удалью, опьянением опасности. Он любил войну, как другие любят карты, вино и женщин». Хотя на войне такие люди, как Унгерн, всегда востребованы, сделать карьеру ему не удалось. В конце 1916 года пьяный Унгерн ударил ножнами шашки офицера, отказавшегося выделить ему гостиничный номер. Правда, дело закончилось двухмесячным тюремным заключением, но приближалась революция, и вскоре всем стало не до войны.
Готовясь к тому, чтобы возглавить антибуржуазное движение кочевых народов, Унгерн 16 августа 1919 года женился на маньчжурской принцессе. Для барона, который женщин не любил и всячески избегал, это был способ породниться с Цинской династией, возрождение которой должно было, по его мнению, вырвать Китай из-под тлетворного влияния Запада. Правда, воспользоваться своими новыми родственными связями ему не пришлось. Уже через месяц после свадьбы барон отослал жену к родственникам, а осенью 1920 года к Елене Ивановне (под таким именем принцесса упоминается во всех документах) приехал адъютант Унгерна и передал ей бумагу, в которой муж уведомлял ее о разводе.
Его отношение к войне, почерпнутое из рыцарских романов, где рядом с людьми воюют духи и предсказатели, не изменилось с юношества. Унгерна сопровождал целый отряд лам, которые объясняли ему, какой день является благоприятным для выступления. Одно время барон носился с идеей учредить орден военных буддистов – восточный аналог Тевтонского ордена. Удались же ему лишь массовые убийства и еврейские погромы.
Жажда наживы
Завоевывая Галлию, Цезарь опустошал капища и храмы, полные даров, и часто разорял города исключительно ради добычи. А уже будучи консулом, похитил из Капитолийского храма три тысячи фунтов золота, положив вместо него столько же позолоченной меди. В походах он возил с собой мозаичные полы, без разбору коллекционировал резные камни, старинные статуи и картины, по неслыханным ценам покупал красивых и ученых рабов.
Жажда наживы свойственна и монархам, и президентам, и демократам, и коммунистам, и диктаторам, и либералам.
Расходуя на военные конфликты с соседними государствами миллионы ливров, Арман Жан дю Плесси Ришелье – тот самый кардинал из «Трех мушкетеров» Дюма – не забывал и о собственном благополучии, окружая себя поистине королевской роскошью. Известно, к примеру, что в 1620 году доходы Ришелье не превышали примерно 20 тыс. ливров в год, но к моменту его смерти в 1642 году они выросли до 1 млн ливров. Стоимость имущества, оставленного им после смерти, достигала 20 млн ливров. Основную часть этой суммы составляли роскошный Кардинальский дворец в Париже, а также вилла с великолепными садами в Рейе. У Ришелье сложилось двойственное отношение к деньгам. С одной стороны, он считал очень важным их зарабатывать, заявляя, что без богатства нельзя требовать и уважения. С другой стороны, и к тратам он относился спокойно. «Деньги, – говорил он, – вздор, если мы достигаем наших целей».