Как Тренк стал рыцарем

Бойе Кирстен

– Да хранит его Господь! – с благоговением воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …если наш господин рыцарь не понимает, что он дал мне скудный, каменистый и бесплодный клочок земли и урожая с него не хватает даже на то, чтобы прокормить мою семью, – сказал Хауг, – если он не понимает, что мы и так голодаем и что у нас не найдётся даже обглоданной куриной косточки, которую мы могли бы отдать ему как оброк…

– …тогда наш господин рыцарь старый усатый дурак! – воскликнула сестрёнка Тренка и тут же прикрыла себе ладонью рот. Ведь если её слова дойдут до ушей хозяина замка, то, как

ты, конечно, понимаешь, на следующий день не только её отца будут пороть кнутом.

Но управляющий был хороший человек. Он без охоты выполнял свою суровую работу и всякий раз стыдился, когда ему приходилось вести бедного крестьянина к рыцарю.

– Я не слышал, что сейчас сказала девочка, – вздохнул он. – Ведь у деток тихие голоса. Но ты, Хауг Тысяча Ударов, всё равно пойдёшь со мной. Впрочем, я могу немного подождать, если твоя жена захочет собрать тебе в дорогу еды. Потому что подземелье в замке холодное и пустое, кормить там не кормят. Да ты и сам уже знаешь.

– Еды? Откуда её взять-то, милый? – сердито отозвалась мать Тренка. – Господин управляющий ведь видит, что у нас нет ни крошки!

Управляющий заглянул в котёл, висевший над огнём, в котором всё ещё тихо бурлила водянистая похлёбка, и снова вздохнул.

– Ну, как знаете, мне всё равно. – Он пожал плечами.

Хауг уже стоял возле двери.

– Ничего, переживём! – заявил он. – Ещё одна порция кнута меня не убьёт. Если господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – снова воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …и на этот раз выберет для порки то же место, что и в прошлом году, мне вообще это не повредит. На моём седалище давно уже образовались мозоли.

Сказав это, он шагнул за порог. Управляющий торопливо вышел следом.

Но вдруг он остановился.

– И мясной оброк был у вас недостаточным, – заявил он матери Тренка, почти извиняясь. – Боюсь, вам придётся отдать господину рыцарю вашу свинью. – И он ткнул палкой в бок поросёнка, который похрюкивал, обнюхивая его кожаные башмаки.

– Но ведь он ещё не вырос! – воскликнул Тренк. – Он же ещё маленький ребёнок!

– Из таких получается самое нежное жаркое, – мрачно возразил управляющий и после этих слов наконец ушёл из бедной лачуги Тренка, чтобы отвести Хауга к рыцарю.

Глава 3,

в которой рассказывается, как Тренк убежал из дома

Ты можешь себе представить, как злился Тренк, какое им овладело отчаяние, когда управляющий скрылся в темноте. Возможно, мальчику было даже слегка стыдно. Ведь это не пустяк, когда твоего родного отца уводят из дома, чтобы выпороть!

Конечно Тренк и раньше видел, как управляющий уводит его отца в замок, но в этом году он уже подрос и понимал, как всё это ужасно несправедливо.

– Нет, нельзя же так! – воскликнул Тренк. – Господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – воскликнула мать и почтительно присела в книксене, хотя управляющий был уже далеко.

– …дал нам такой скудный клочок земли, что на нём ничего не растёт, а после этого бьёт нашего отца кнутом за то, что мы не отдаём ему часть урожая!

Пусть он тогда даст нам хорошую землю! – И мальчик так сильно стукнул кулаком по деревянному столу, что дерево загудело. – Но такую землю он, конечно, оставляет для себя самого! Обманщик! Бандит!

– Да, бандит! – подхватила его слова Миа-Мина, но тут мать поскорее зажала ей рот ладонью. Ведь кто знает, что случится, если кто-нибудь подслушает и донесёт рыцарю, что говорят о нём в бедной лачуге.

– Тише, умоляю вас! – прошептала мать. – Мало вам горя! Хотите ещё больше беды накликать? Чтобы стало хуже?

– Хуже? – огрызнулся Тренк. – Разве бывает хуже? Нам нечего есть, господин рыцарь бьёт кнутом отца да ещё и поросёнка сейчас отберёт.

– Поросёночек! – завыла Миа-Мина и бросилась его ловить. Она прижала его к себе и стала гладить розоватую спинку, на которой появилась первая, совсем мягкая щетина.

Тем временем в лачуге стало совсем темно, ведь тогда, конечно, ещё не было электрических ламп. И не думай, что у бедного крестьянина хватало денег на свечки. Раз уж темнело, то темнело и всё тут, ничего не поделаешь. Единственным источником света был очаг в центре комнатки, но дрова тоже приходилось беречь, поэтому он горел не всю ночь.

– Мы не в силах ничего изменить, – прошептала мать. Её голос звучал теперь так тихо и опечаленно, что у Тренка разрывалось сердце. Никто не может вынести, когда его мама грустит. – Ваш добрый отец делает всё, что может, но раз нет урожая, то нет и оброка.

– А где нет оброка, там хлещет кнут, – добавил Тренк. – Каждый год, каждый год, каждый год! И никогда, никогда ничего не изменится! Я стыжусь, что моего отца прозвали «Тысяча Ударов», потому что он часто получает кнута от нашего рыцаря!

– Мы не в силах ничего изменить, – снова прошептала мать и улеглась спать на набитый соломой мешок. – Крепостным родился, крепостным и умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – Тут Тренк услышал, что она зарыдала. Всхлипнула и его младшая сестрёнка.

Тренк чувствовал, как у него в животе всё сильнее и сильнее разгорается ярость. Ему хотелось немедленно побежать в замок и ударить господина рыцаря метлой по спине или хотя бы поговорить с ним. Но Тренк был уже умным и знал, что тогда произойдёт. Его просто бросят к отцу в тёмное подземелье под замком, где холодно и сыро и даже днём туда не проникают лучи солнца. А это никому не поможет.

– Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – прошептал Тренк и от злости пнул ногой воздух, но случайно попал по поросёнку, и тот с громким визгом забился в дальний угол лачуги.

– Всё равно нельзя обижать моего Хрюнчика! – сердито прошептала Миа-Мина. – Он и так скоро попадёт в рыцарский котёл в замке! – и она опять зарыдала. Тогда Тренк внезапно понял, что дальше так жить нельзя. Что-то должно случиться. Когда горе становится невыносимым, неожиданно находится выход.