Как три мушкет?ра
Шрифт:
– Завидую, – сказал Лаврик. – Мы-то, хотя как бы и числимся по морскому ведомству, аквалангам не обучены. С маской разве что. А это совсем не те ощущения.
– Да уж, – сказал Вадим. – Ну, что поделать, мы хоть маски прихватили. И ружья, – он приобнял жену за плечи. – У русалки мечта – подстрелить луфаря. У Мелвилла был Белый Кит, а у нее – Белый Луфарь. Ладно, ладно, сам знаю, что он не белый, а серый. В общем, третий год сюда ездим, третий год Боцман хорошие места показывает – и ничего.
– Надежда умирает последней, – вздернула подбородок красавица Вера, – зато я в последний раз крабов больше добыла, чем ты.
– Это во второй раз, а в первый? Одних паучьих гарпунила. Понимаете,
Они шутливо переругивались – но при этом обменивались такими взглядами, что Мазуру невольно стало завидно – у него самого на этом фронте царила полнейшая неопределенность. Тем более за неделю письмо от Анечки пришло только одно в ответ на его два – довольно суховатое. Обязательно пойду на танцы, подумал он не без некоторой мстительности. Сниму какую-нибудь покрасивее. Курорт есть курорт, судя по наблюдениям, многие красотки здесь хотят отдохнуть по полной...
Он недовольно повернул голову, услышав вопли пущенного на полную громкость магнитофона. Магнитофон орал из окна белой «Волги», к сожалению, не проехавшей мимо, а свернувшей прямиком к «духану». Сидевшая там четверка явно намеревалась бросить тут якорь – распахнулись все дверцы, оттуда вылезли типичные местные пижоны, каких они за неделю уже насмотрелись: мускулистые, загорелые, при золотых цепочках, перстнях и импортных часах, сами сплошь упакованные в импортное шмотье. Эту их повадку Мазур тоже уже знал: держаться вроде бы скромно, матом не разговаривать, но производить впечатление грозных типов, готовых в любой миг вынуть из туфли автомат и лупануть от пуза веером. Ну, видали-с. И бивали, кстати...
Магнитофон, впрочем, они выключили вместе с движком – когда подошедший дядя Сандро сказал что-то, обводя рукой окрестности. Что-то ему коротко ответили и прошли к соседнему столу, расселись, задымили, бесцеремонно разглядывая соседей – причем их взгляды, как Мазур тут же отметил, скрещивались на Вере. Ну да, Вадик тоже это заметил, недовольно поджал губы.
Пару бутылок вина и пару тарелок с закуской им принес молодой – должно быть, дядя Сандро таким способом мягко и ненавязчиво показывал, что почтенными гостями эту четверку не считает. Стаканы наполнили все, в том числе и водитель. Мазур подметил еще, что новыми шашлыками не озаботились ни сам дядя Сандро, ни его молодой помощник – значит, эта четверка их и не заказывала. Пошляки все же – остановиться возле отличной шашлычной, хватануть пару стаканов и ехать дальше. Все равно что в парк под кустик свернуть.
Все вроде бы обстояло спокойно – и все же он рабочей интуицией почувствовал некоторую напряженность. Слишком уж откровенно пялились на Веру четверо, все, как один, усевшиеся лицами к ним, все неприязненнее становилось лицо Вадика, и дядя Сандро что-то очень часто поглядывал со своего стульчика под навесом. А особенно Мазуру не нравился предмет, заткнутый за пояс под безрукавкой у того, что сидел крайним левым: очень уж он походил на пистолет. Предметов таких у мелкой шпаны не встретишь, у нас не Чикаго. Он был не два года по третьему, с изнанкои жизни чуточку знаком – и с изнанкой жизни портовых городов тоже...
– Семен, тебе какие купальники больше нравятся? – спросил крайний левый сидевшего рядом так, словно кроме них двоих на берегу больше никого и не было. – Такие вот закрытые, как на красавице, или типа с бикини?
– Типа бикини, ясен пень, – ответил Сема. – Чего под глухими такую фигурку прятать?
– Брюнеточки вообще-то для минета хороши, – сообщил его сосед. – В любом купальнике, а лучше вообще без. А уж если волосы длинные – так вообще ручка
Мазур видел, как вспыхнула Вера. И под столом крепко сжал запястья Вадима, легонько тряхнул. Как ни печально, он, что греха таить, в юности прошедший неплохую школу драк на танцплощадках и просто в переулках, когда сходились кипевшие адреналином молодежные компании, пока что не видел поводов для кутерьмы. Формальных поводов. Старый пример, прекрасно известный: не обращаясь прямо к намеченной дичи, намеками и околичностями доводить такую до белого каления, чтобы кинулась первой. Тогда получится как бы и законная самозащита. «Гражданин начальник, он первый начал...» Оставалось надеяться, что Вадик тоже вырос не в теплице (а судя по некоторым признакам, так и обстоит), и на нехитрый крючок не поймается...
Лаврик с непроницаемым видом проложил на колени гитару и взял аккорд:
– Мы с тобой народная милиция,
беспорядки в пух мы разнесем,
грудью до победы будем биться мы
с пьянством, с хулиганством, с бардаком.
Будем беспощадны мы и бдительны, страх не будет вовсе нам знаком, и пора кончать незамедлительно с пьянством, с хулиганством, с бардаком...
И улыбнулся четверым своей самой ангельской улыбкой, просветленной и задушевной – вот только Мазур видел пару раз, как после такой улыбки разлетались в разные стороны всевозможные антиобщественные элементы, еще не успев понять, что с ними произошло...
Они его поняли. Прекрасно поняли. Положительно, это была не мелкая шпана: «Волга», пистолет – игрушка в Советском Союзе крайне экзотическая для тех, кому она не положена в качестве непременной принадлежности к погонам... Заводила – тот, что с пушкой, это тоже уже ясно.
Значит, что? Значит, ждем дальнейшего развития событий...
А они последовали быстро.
– Идейная песня, Жора? – спросил Сема того, что с пистолетом.
(По старой привычке прокачивать все версии Мазур подумал: вообще-то еще не факт, что пистолет – настоящий. Не раз сталкивались в тех самых танцевально-переулочных университетах и с детскими игрушками, и с макетами. Первые впечатления ни о чем еще не говорят – это может оказаться и имитация «стр-р-рашно делового мэна». К тому же такова уж специфика работы: Мазур прекрасно разбирался во всевозможных разновидностях уголовного элемента на парочке соседних континентов, но вот ориентироваться в отечественном его никогда не учили...)
– Идейней некуда, – сказал Жора. – Правильная такая, к новым свершениям зовет по указанию партии и правительства, и все такое... – он первый раз посмотрел Вере в глаза. – Девушка, вы в кино не снимаетесь?
– Нет, – отрезала Вера, как отмахнулась. Она сидела выпрямившись, с красными пятнами на щеках, но ни особенного страха, ни паники Мазур в ней не увидел. И похвалил мысленно: девочка с характером.
– А вот это вы зря, – серьезно сказал Жора. – Знаете, как вам повезло? Нет, вы не знаете, как вам-таки повезло. Перед вами – известный режиссер Буйнов-Червинский, если вы не знали.
– Первый раз слышу, – так же сухо отрезала Вера.
– Ничего удивительного, – сказал Жора, такое впечатление, с грустью. – Зритель у нас ломится на поделки массового искусства, а мои ленты сложные, я бы даже сказал, интеллектуальные, Мы с Андрюшей Тарковским на вечность работаем, не на рядового потребителя... В общем, хотите сняться в кино? Киногруппа в полном составе: оператор, осветитель, помощник (он поочередно указывал пальцем на соседей, те ухмылялись, а «оператор», самый из них простой, так и закатился). Нет, серьезно. Киноаппарат у нас недалеко, четверть часа езды, площадка оборудована. Главную роль гарантирую.