Как убивали «Спартак»: сенсационные подробности падения великого клуба
Шрифт:
У каждого большого футболиста должна быть своя фирменная «фишка», «товарный знак», то, благодаря чему он запомнится на десятилетия. Была она и у Тихонова.
Это – удар в ближний угол.
Согласно всем футбольным канонам, голкипер не имеет права пропускать мячи после таких ударов:
именно за ближний угол, как принято считать, он отвечает головой. Полетит мяч в дальний – ничего страшного, такие выстрелы, если они сильны и точны, не берутся.
Потому и бьют игроки, как правило, в дальний угол – так больше шансов, что вратарь не дотянется. Но ведь и голкиперы предполагают, что последует удар туда, в дальний!
Тихонов на этом и играл. Выходя к воротам с края (а учитывая, что он выступал на позиции левого полузащитника, по-другому и не получалось),
И теперь, когда очередной спартаковец наносит правильный, но слишком уж стандартный удар в дальний угол, который не приводит к голу, болельщик 1990-х вздыхает: «Вот пробил бы он, как Тихонов, – точно бы поймал вратаря на эффекте неожиданности».
Это и есть настоящая болельщицкая память. Как пасы Черенкова, как прыжки по «девяткам» Дасаева, как финты Цымбаларя – так же надолго останутся в нашей памяти удары Тихонова в ближний угол. Решающие удары.
В общем, к концу 1999 года, когда Тихонов завоевал свою шестую золотую медаль, забил фантастические для полузащитника 19 голов за чемпионат и произнес слова: «Останусь в „Спартаке“, пока ему нужен» (а ведь тогда еще все рвались играть за рубеж!), для болельщиков команды он был уже почти богом.
– Как бы вы восприняли гипотетическое предложение перейти в цска? – спросил я Тихонова в интервью «Спорт-экспрессу» шесть лет спустя, когда спартаковская часть его карьеры осталась далеко позади.
– Противостояние спартаковских и армейских болельщиков – очень серьезная вещь, которую нельзя не учитывать. Мне и сейчас, когда «Химки» (именно там ныне выступает Тихонов. – Прим. и. р.) играли финал Кубка России с цска, кричали: «Мясо!» и когда выступал против армейцев за «Крылья Советов», тоже кричали. Видимо, насолил я им в свое время так, что до сих пор забыть не могут. Я всегда в ответ на эти крики улыбался, даже хлопал. Хотят кричать «Мясо!» – пусть кричат. Но можно представить, что бы произошло, если бы я перешел в цска. Меня тогда бы вообще сожрали. Причем как одни фанаты, так и другие.
– Со спартаковскими фанатами у вас, насколько помню, никогда конфликтов не было?
– А с чего бы им быть, если я к ним всегда с уважением относился? Однажды случилась даже вот какая история. Существовала небольшая фанатская группировка, и у них было 20 или 30 шарфов, сделанных на заказ, уникальных. И один парень подарил мне такой шарф. Свой. Потом мне рассказали, что у него были неприятности, – шарф должен был находиться у него и только у него. Недавно ко мне в Химки приезжали спартаковские фаны, я им давал интервью для клубного издания, вспоминал и о команде, и о болельщиках – и предложил через них вернуть парню шарф. Но они меня заверили, что все проблемы позади и я могу оставить его у себя.
– Вы продолжаете считать себя спартаковцем?
– Да. Невозможно забыть, как с нами, дублерами, садился в автобус основатель клуба Николай Петрович Старостин, которому было уже далеко за 90, и трясся по ухабам 70 километров. Как на одной из торжественных церемоний меня обнял и расцеловал еще один великий спартаковец – Николай Николаевич Озеров. Как на другой церемонии мне вручал премию верный поклонник «Спартака» Армен Джигарханян. Я робел, хотел просто поздороваться, а он меня, как сына, обнял. Мне в 1993-м довелось жить в одном номере с Федором Черенковым, играть в одной команде с Сергеем Родионовым. И то, что меня не забывают спартаковские болельщики, тоже вижу. Это жутко приятно.
– Хотели бы когда-нибудь стать главным тренером «Спартака»?
– Пока об этом говорить рано. Но, конечно, хотел бы.
...Наступил 2000-й – и все изменилось, белое стало черным. Для начала
А когда начался сезон, вдруг выяснилось, что в украденном джипе словно хранилось тихоновское голевое чутье.
В третьем туре «Спартак» встретился в Лужниках со своим главным соперником последних лет – «Локомотивом». Годом ранее команда Юрия Семина в течение сезона играла не хуже красно-белых, но в обеих очных встречах была разгромлена – дважды по 0:3. Тихонов в тех матчах блистал. Все вокруг говорили о чемпионской психологии у «Спартака» и спартаковском комплексе у «Локомотива», который не мог к тому моменту даже сыграть вничью с красно-белыми четыре года подряд.
«Спартак» весь матч атаковал, «Локомотив» – из последних сил оборонялся. На последних секундах, при счете 0:0, в ворота «Локо» был назначен пенальти. К мячу подошел Тихонов. Все должно было быть как всегда.
Но он не забил.
Сейчас Андрей говорит, что за тот пенальти ему до сих пор стыдно. По-моему, стыдиться можно дурных человеческих поступков, но никак не отвернувшейся волею случая удачи. В конце концов, чемпионат-то тот «Спартак» все равно выиграл! К тому же у каждого выдающегося футболиста есть на счету смазанный 11-метровый. Иначе и быть не может – большой карьере противопоказано быть стерильно гладкой, в ней обязан присутствовать элемент драмы. Но Тихонов не мог предполагать, что драма с этого мига не то что не закончилась – она только начинается.
Весь сезон-2000 после того злосчастного пенальти Тихонов выглядел крайне скованным, напрочь потерял свою фирменную уверенность в себе. Раньше он создавал голы из ничего, нанося какие-то немыслимые удары в ближние углы, как говорят футболисты, «из песочной ямы». Теперь он, наоборот, губил голевой момент за моментом. За полгода забил всего один гол – и тот в рутинном разгроме аутсайдера, волгоградского «Ротора». Этот единственный мяч, забитый в матче, выигранном со счетом 6:1, выглядел нелепо на фоне прошлогодних 19.
Романцев полгода ждал, не слушал советчиков, публично призывавших его посадить капитана на скамейку запасных или вообще временно отправить в дубль. Его консерватизм до поры до времени вообще был известен: он верил в своих ключевых игроков до последнего. То есть – ценил людей, которые многое для него сделали. И на протяжении многих лет ничего не говорил о необходимости «резать мясо». Такая лексика появилась у него как раз в конце 1990-х...
Первые признаки того, что отношение к людям в «Спартаке» у тренера тоже стало другим, появились не в случае с Тихоновым, а годом ранее, в 1999-м. В одночасье, незадолго до старта Лиги чемпионов, из «Спартака» были отчислены еще один многолетний кумир, изумительно талантливый и техничный одессит Илья Цымбаларь, а также нападающий Сергей Юран, менее года назад вернувшийся из-за границы. Юран, прежде чем помириться с Романцевым спустя годы, успел бросить в телепрограмме: «Романцев выбрасывает футболистов, словно стоптанные туфли». Да, эмоции, но разве жизнь не показала точность этой формулировки?
В любом случае отчисление двух опытных и заслуженных игроков стало, что называется, знаковым.
В жизни «Спартака» наступил новый этап – конституционная монархия превратилась в монархию абсолютную. Впрочем, могло ли быть иначе, когда один и тот же человек был главным тренером и президентом «Спартака», а также главным тренером сборной страны? Может ли хоть кто-то при такой безграничной власти не только внутри ведущего клуба, но и, по сути, во всем национальном футболе остаться здравомыслящим адекватным человеком? Теперь, после прихода голландца Гуса Хиддинка в сборную, новых хозяев – в «Спартак» и категорического отказа нового президента РФС Виталия Мутко от практики совмещения постов в клубе и сборной былой абсолютизм кажется невозможным. А ведь был-то он всего пять лет назад...