Как убивали Сталина
Шрифт:
Что же касается Булганина, то в эту зиму он каждые сутки на Зелёную дачу ездил. Поэтому и запомнилась суббота 28 февраля, когда он туда не ездил! Потому что приболел. Его геморрой прихватил…
(Вывод: таким образом круг возможных убийц И. В. Сталина сократился до трёх человек. Это: Берия, Маленков и Хрущёв. — НАД.)
Возвращаясь в те дни и ночи, скажу: с 1 на 2 марта, когда мы приехали на Зелёную, мы были на ней, кажется, до утра. Во всяком случае, находились мы там очень долго! Ездил или не ездил сюда Булганин в следующую
Нашей сменой руководил «прикреплённый» Шванёв, а «старший прикреплённый» Безрук попал в другую смену. Запомнилось, что уже 3 марта, придя на развод, Безрук всех нас предупредил: «Ребята, будьте повнимательней — с товарищем Сталиным очень плохо». Это было ещё до официального объявления 4-го утром…
Утром 4-го мы с Зелёной уехали. Вновь заступили 5-го утром. 5-го всё высшее руководство на Зелёную съехалось. Потом (к вечеру) все уехали. Приезжали ли они ещё раз — не помню. Но то, что Булганин и Микоян остались, помню хорошо. Помню, дежурный по даче спрашивает: «А микояновские машины где?»
— Они ушли…
— А булганинские?
— Булганинские остались.
Тут же с микояновскими связались по рации. И они вернулись. (Непонятно, как могли оставить Микояна без персонального транспорта в такой сложной ситуации? — НАД.)
…Поздно вечером вдруг говорят: «Машины к подъезду!» И основные машины с «прикреплёнными» Булганина и Микояна ушли к подъезду. Мы же (их прикрытие) остались ждать на хозтерритории. Ждём. А снегу много было! Видим, ребята из сталинской охраны бегут. Говорят: «Станьте в сторонку! Сейчас выезжать будем». Тогда наш Николай Павлович говорит: «Куда выезжать-то? Он ведь болен…»
— Он умер!
Ну мы — в сторону. Смотрим едет ЗИС с красным крестом. За ним две машины с охраной. Следом машины Булганина и Микояна. (Они, по-моему, оба ехали в булганинской машине.) Мы за ними. Только поднялись по дороге от дачи туда, где сейчас Парк Победы, и… неожиданно… пошли на обгон — ЗИСа с крестом!
Кто-то (кажется, Пал Андреич Модирук) пошутил: «Ну… хоть мёртвого обогнали!»
Всех тонкостей я, конечно, не помню. А чего-то и вовсе не знал. Но в память врезалось почему-то, что не под утро 6-го (как пишет Светлана Аллилуева), а ещё 5-го вечером тело увозили…
Тяжело было. Плакали все. На поминки сталинская охрана нас не позвала. Это особая каста была. Они себя выше считали. Ещё как считали! У них даже кормёжка особая была. И к Сталину они нас ближе, чем на 5 метров, не подпускали.
Когда открылось прощание в Колонном зале Дома Союзов, мне поручили стоять на боковом выходе из зала, чтобы через двор увеличить пропускную способность на улицу Горького. Всё происходящее было хорошо видно. Мурашки по коже поползли — когда первые люди пошли. Как же они плакали! Женщины навзрыд кричали. Ой… страшно становилось. Невозможно было удержаться от дрожи. Только в деревнях так оплакивают покойников. Особенно невозможно стало, когда какая-то маленькая девчушка цветочек ему положила… А ночью пришли врачи и ухаживали за телом, чтобы оно сохранило свой вид.
И вот тогда, в часы прощания, многое вспоминалось.
Ещё не могу забыть случай, связанный с арестом Берии. В тот же вечер или на другой день в Большом театре происходило какое-то представление. Всё высшее руководство съехалось. Только Берии нет… Подходит ко мне Масленко — сотрудник охраны Микояна. Он охранял его машину сзади. А я уже у Булганина работал. Подходит и говорит: «Саш, а что… этого не видно?» И на усы мне показывает. Берия тогда усики носил. Я говорю: «Кто его знает, Михал Иваныч? Он всё ходит, воротник поднимает, не разберёшь, что и как…»
Поясню, почему именно меня Масленко про Берию спросил. Когда я работал у Булганина в Кремле, первым по коридору, в середине, был булганинский кабинет с окнами на 14-й корпус, в котором сейчас Федеральная служба охраны, а следующий за ним, по той же стороне, Берии. Берия обычно позже приезжал. Идёт из подъезда. Воротник торчит. Проходит мимо меня. И к себе в кабинет. Я его почти каждую смену встречал. Мой пост был прямо у двери Булганина, а рядом пост бериевского охранника. Мы с его охранником, когда стояли, часто переговаривались. Дежурили через сутки. Булганин и Берия как первые заместители Маленкова поднимались в Совет Министров на третий этаж через 3-й подъезд.
…Наши ребята, которые видели, как арестованного Берию уводили, когда нам смену сдавали, ничего не сказали. Но мы сами сообразили, что что-то не так. С чего бы это вдруг стали сшибать портреты Берии в ГОНе (гараж особого назначения)?! Ещё никто ничего не говорил. Только водители первых лиц всё знали. Поэтому сразу стали портреты у себя снимать.
Через несколько дней (может быть, через смену) вызывают машины и «старший прикреплённый» к министру обороны Булганину офицер Фёдор Тимофеевич Безрук говорит: «Будьте готовы. Срочный выезд». Мы сразу по местам. Булганин с Безруком садятся в правительственный ЗИС. Едут. Мы, как полагается, у него «на хвосте». У Булганина, кстати, было три смены охраны по 3 человека. Это у Сталина была охрана и спереди, и сзади, а у Булганина — только сзади.
Приезжаем в Штаб Московского Военного округа. А там весь двор заставлен машинами. В них сидят солдаты. Все с автоматами. Машины большие, открытые. У всех напряжение на лицах…
Булганина встречал генерал. Министр подошел поздороваться с солдатами. Потом переговорил с генералом и пошел с ним к середине двора. Туда, где за забором находился вход в подземелье, в бомбоубежище, устроенное с насыпью в виде спуска в деревенский погреб. Проход за изгородку охраняли два автоматчика. Сперва прошёл командующий округом. За ним Булганин и его «прикреплённый» Безрук. Хотел с ними пройти и начальник нашей смены Тарасенко Пал Палыч. А солдаты так… раз автоматами! Не положено! И не пустили.