Как уцелела Вселенная (Кибериада)

Лем Станислав

– О небо!
– воскликнул Клапауций.
– А где же камбузели? Где мои любимые муравки? Где кроткие кломпы?

– Их нет и уже никогда не будет, - спокойно ответила машина.
– Я выполнила,

вернее, только начала выполнять то, что ты велел...
– Я велел тебе сделать Ничто, а ты... ты...
– Клапауций, ты или глупец, или притворяешься глупцом, - возразила машина.
– Если б я сделала Ничто сразу, одним махом, перестало бы существовать все, значит, не только Трурль, и небо, и космос, и ты, но даже я. Так кто же, собственно, и кому мог бы тогда сказать, что приказание выполнено и что я - отличная машина? А если бы этого никто никому не сказал, то каким образом я - тоже переставшая существовать - получила бы заслуженную мной похвалу?

– Ну, будь по-твоему, не станем больше об этом говорить. Я уже ничего от тебя не хочу, великолепная машина, только прошу тебя, сделай опять муравок, ибо без них мне и жизнь не мила...

– Не могу, потому что они на "М", - сказала машина.
– Я, конечно, могу сделать обратно Неудовольствие, Ненасытность, Незнание, Ненависть, Немощь, Непродолжительность, Неверие и Неустойчивость,

но на другие буквы прошу от меня ничего не ожидать.

– Но я хочу, чтоб были муравки!
– крикнул Клапауций.

– Муравок не будет, - отрезала машина.
– Ты лучше посмотри на мир, который полон теперь громадных черных дыр, полон Ничто, заполняющего бездонные пропасти между звездами. Как все теперь пропитано этим Ничто, как нависает оно теперь над каждой молекулой Бытия. Это твоих рук дело, мой завистник! Не думаю, чтобы будущие поколения благословили тебя за это...

– Может, они не узнают... может, не заметят, - пробормотал побледневший Клапауций, с ужасом глядя в пустоту черного неба и не смея даже взглянуть в глаза своему коллеге.

Оставив Трурля возле машины, которая умела все на букву "Н", он крадучись вернулся к себе домой. А мир и по сей день все так же продырявлен Небытием, как в тот момент, когда Клапауций остановил машину. А поскольку еще не удалось создать машину, работающую на какую-нибудь другую букву, то следует опасаться, что никогда уже не будет таких чудесных явлений, как баблохи и муравки, - во веки веков.