Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев
Шрифт:
Панихида по усопшему прошла в ГЦКЗ «Россия», на сцене которого М. Эсамбаев неоднократно выступал. Среди известных личностей там были: Иосиф Кобзон, Михаил Ульянов, Вера Глаголева, Станислав Садальский, Борис Моисеев и др. От «России» траурная процессия взяла курс на Даниловское кладбище. Захоронение прошло по всем правилам. Покойника вынесли на деревянных свежесбитых носилках, положили на стол, затем завернули в овчину и укутанного в саван поместили в могилу ногами строго на юг. Затем закрыли крышкой и закопали.
30 октября 2001 года на могиле М. Эсамбаева был открыт надгробный памятник танцору (художник Андрей Ковальчук). На мраморном пьедестале, символизирующем сцену, Эсамбаев был отлит в полный рост. Элегантный взмах руки, горящие, вечно молодые глаза, знаменитая папаха… На церемонию приехали только самые близкие
ЭФРОС АНАТОЛИЙ
ЭФРОС АНАТОЛИЙ (режиссер театра (с 1984 – в Театре на Таганке); скончался 14 января 1987 года на 61-м году жизни).
По злой иронии судьбы за год до смерти Эфрос похоронил своих родителей. Сначала умерла его мама, затем – отец. А спустя несколько месяцев настала очередь и самого режиссера. Смерть Эфроса не была случайной. Он всего лишь три года руководил Театром на Таганке (вместо оставшегося на Западе Юрия Любимова), однако тамошние артисты выпили из него столько крови, сколько Эфрос не терял за все свои предыдущие годы работы в других театрах: Ленкоме и Театре на Малой Бронной. Эфросу неоднократно исподтишка резали его дубленку в гардеробе, прокалывали шины у его автомобиля. Были и другие проявления нелюбви к нему со стороны таганковцев, которые больно ранили режиссера. Таганковцы считали его коллаборационистом, пришедшим в их театр выполнять злую волю властей, а на самом деле Эфрос хотел всего лишь одного – чтобы Таганку не разогнали. Потому и согласился ее возглавить. Как оказалось, на свою погибель.
Эфрос умер внезапно. 14 января 1987 года он должен был присутствовать на приемке нового спектакля, поставленного молодым режиссером. Эфрос встал пораньше и начал делать зарядку. В этот момент ему стало плохо с сердцем. Жена бросилась ему на помощь, уложила на диван. Дала лекарство. Эфросу вроде бы полегчало. Но спустя час случился новый приступ – куда более тяжелый. Родные вызвали «Скорую». Но та почему-то долго не ехала. Самое обидное, что Институт скорой помощи находился в пяти минутах ходьбы от дома режиссера, но дойти туда самостоятельно Эфрос не мог. Однако и «Скорая помощь», которая все-таки добралась до его дома, ему тоже не помогла. Как выяснилось, у этой бригады не было никакой аппаратуры для помощи сердечникам. Пришлось посылать за другим реанимобилем. А пока тот ехал, Эфрос скончался. На часах было около часа дня.
ЮМАТОВ ГЕОРГИЙ
ЮМАТОВ ГЕОРГИЙ (актер кино: «Весна», «Рядовой Александр Матросов» (оба – 1947), «Ночь полководца», «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке» (все – 1948), «Адмирал Ушаков», «Корабли штурмуют бастионы» (оба – 1953), «Герои Шипки» (1954), «Крушение эмирата», «Педагогическая поэма», «Пути и судьбы» (все – 1955), «Разные судьбы», «Они были первыми» (оба – 1956), «Рядом с нами», «Шторм», «Разгром» (все – 1957), «Жестокость» (1959), «Порожний рейс» (1963), «Не забудь, станция Луговая» (1967), «Один из нас», «Офицеры» (оба – 1971), «Последняя встреча» (1974), «Петровка, 38», «Огарева, 6» (1980), «Приступить к ликвидации», «ТАСС уполномочен заявить» (т/ф) (оба – 1984), «Следопыт» (1988) и др.; скончался 4 октября 1997 года на 72-м году жизни).
Юматов страдал извечной российской болезнью – алкоголизмом (пить он начал еще на фронте, когда служил юнгой на флоте). Но даже несмотря на это, он имел все шансы прожить дольше, поскольку обладал отменным природным здоровьем. Но последние силы отняла у него трагедия, случившаяся в марте 1994 года. Тогда в пьяной ссоре Юматов застрелил молодого человека, оскорбившего его чувства героя-фронтовика. После этого актер прожил чуть больше трех лет.
Летом 1997 года в «актерском доме» на Черняховского начался ремонт (меняли трубы отопления), и все квартиры стали заново переоборудовать. Для Юматова это было в тягость.
Рассказывает жена актера Муза Крепкогорская: «День начался как обычно. Жоржик чувствовал себя хорошо. Даже сходил в магазин за хлебом. Вот он, этот хлеб, на столе. Я его сохраню как память. Вечером я услышала сдавленный кашель и хрип в комнате мужа. Вбежала. Жоржик лежал на диване,
Жоржика добил ремонт. Дом у нас старый. Требовались перестановки, переделки. Но менять складывавшуюся годами обстановку муж ни за что не хотел.
За эти дни не позвонил только Ельцин. А остальные – все. О том, что Жоржик так популярен, я знала, но что до такой степени… не думала…»
8 октября в два часа дня на Ваганьковском кладбище состоялись похороны Г. Юматова. Проститься пришли и просто зрители, и родственники, и друзья, и товарищи из мира кино: Виктор Мережко, Евгений Жариков, Алла Ларионова, Элина Быстрицкая, Лариса Лужина, Михаил Глузский, Владимир Конкин и другие.
ЮРЬЕВА ИЗАБЕЛЛА
ЮРЬЕВА ИЗАБЕЛЛА (певица, носившая титул «Королева романса»; скончалась 20 января 2000 года на 101-м году жизни).
Последнее время Юрьева жила одна, давно похоронив всех близких. Сын Вовочка умер от порока сердца, едва ему исполнился годик. Мужа она пережила почти на 50 лет и так и не вышла замуж во второй раз. Хотя женихи к ней сватались завидные: например, мультимиллионер Арманд Хаммер предлагал ей золотые горы и звал с собой в Америку. Но она осталась в России. Здесь и умерла 20 января 2000 года в 4 часа утра.
Панихида по усопшей проходила в Театре эстрады. Туда пришли многие известные люди: Иосиф Кобзон, Игорь Крутой, Федор Чеханков, Валентина Толкунова, Алла Иошпе и Стахан Рахимов, Николай Губенко и др. К слову, Кобзон приходить туда не хотел, намереваясь отдать дань уважения великой певице чуть позже – вечером или назавтра, придя на кладбище. О том, чем это было вызвано, поведала общественности газета «Московские ведомости». Цитирую:
«Гнев артиста был вызван кощунственным отношением к Изабелле Даниловне ее родственников: они просто-напросто… проигнорировали последнюю волю умирающей! По этой причине и разгорелся скандал между семьей племянницы Юрьевой и Кобзоном, о сути которого вкратце рассказал „Ведомостям“ сам Иосиф Давыдович. Дело в том, что при жизни, несмотря на наличие той самой родни, Юрьева была совершенно одинока. Настолько, что вынуждена была пускать жить в свою квартиру иногородних студенток! И отнюдь не из-за лишней копейки (получая „президентскую“ пенсию, в деньгах она не нуждалась): ей просто не хватало элементарного человеческого общения и душевного тепла. „Знаю, что воруют, выносят последнее – но что делать!“ – сокрушалась певица в одном из своих последних интервью. Недавно Кобзон нанял для Юрьевой сиделку, так как здоровье в этом возрасте оставляло желать лучшего, а родственникам ухаживать за престарелой певицей почему-то не приходило в голову. „Любвеобильная“ родня объявилась только перед смертью артистки, вспомнив о ее шикарной, но, по слухам, неприватизированной квартире (не дай Бог, достанется государству, а не дочери племянницы!) и кое-каком имуществе, нажитом за 100 лет. Причем объявилась не к добру. Оказывается, Изабелла Даниловна очень хотела, чтобы ее похоронили на Новодевичьем кладбище. Мэр Москвы Юрий Лужков с сожалением сказал, что это не в его компетенции, и предложил захоронить Юрьеву на Ваганьковском. Но так или иначе – сама певица желала быть захороненной (как стало известно „Ведомостям“ из информированных источников, артистка не раз говорила о том, чтобы вместе с ней захоронили ее духи и помаду). Однако, когда Кобзон позвонил родственникам певицы, чтобы обсудить необходимые вопросы и детали, зять племянницы Юрьевой в категорической форме заявил: „Мы кремируем тело и поставим урну в колумбарии возле праха ее мужа на Донском кладбище. Никакие пышные похороны нам не нужны, мы все сделаем в кругу семьи“. Шокированный Кобзон попытался было возражать, объясняя то, что любой мало-мальски культурный человек и так должен понимать: „Изабелла Даниловна была одним из уважаемых граждан России, и ее смерть – это личная трагедия многих людей, которые росли, взрослели, влюблялись, расставались и старели под ее песни и романсы“. Но родня была неумолима: „Мы сами решим, что делать с телом!“…»