Как украсть короля? История Уоллис Симпсон
Шрифт:
Что же касается Элис, матери Уоллис, то для нее предстоящий бал, вероятно, был еще важней, чем для дебютантки. Во-первых, Элис очень беспокоило их финансовое положение. Ей во что бы то ни стало нужно было поскорей выгодно выдать дочь замуж и тем самым поправить не только материальную основу их жизни, но и вернуть былую репутацию и уважение клана Монтекки. Во-вторых, Элис опасалась, чтобы Уоллис не повторила ее судьбу, выбрав мужчину, который умер бы вскоре после свадьбы, как случилось с Элис уже дважды. И эта тревога имела реальную причину – 28 июня 1914 года в Сараево убили австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда (1863–1914) вместе с супругой Софией Хотек (1868–1914), это стало причиной Первой мировой войны. Европа разделилась на два лагеря:
Ноябрь 1914 года оказался для Уоллис очень насыщенным – бесконечные встречи, вечера в приятной компании, гости и, конечно же, бесконечные приготовления к балу. Возможно, именно тогда она и успела привыкнуть к подобного рода развлечениям, которые впоследствии станут ее “визитной карточкой”.
По сложившейся традиции все семьи дебютанток должны были за месяц до мероприятия устроить званый ужин в честь своих дочерей, на который сами девочки могли пригласить тех, кого считали нужным. Уоллис никогда не отказывалась от приглашений и возможности новых знакомств, поскольку в ее случае связи решали все. Обладая огромными амбициями, гигантским эго и колоссальным самолюбием, она старалась использовать каждый шанс, чтобы выкарабкаться из своего жалкого материального положения и выйти на новый уровень существования – попасть в “высшую лигу”. Уоллис тоже хотелось, чтобы в ее честь был устроен званый ужин. Но на какие деньги? У нее с матерью ничего не было, поэтому вновь пришлось обратиться к дяде. Но тот отказал ей, сославшись на нестабильное экономическое положение ввиду активных боевых действий на территории Европы.
Он считал, что как банкир он просто не имел права быть расточительным в столь трудное политическое время и швырять деньги направо и налево:
– …Ведь еще неизвестно, чем обернется эта война для Америки!
Уоллис осталась ни с чем.
Званые обеды или ужины обязывали девушек каждый раз появляться в новых платьях и шляпках, а также иметь подходящие аксессуары. Как правило, дебютантки были дочерями богачей, и лишь у Уоллис за громкой фамилией опять не было ни гроша.
Но все равно она не позволяла себе появиться в гостях в одном и том же платье:
– Что обо мне подумают?! Что я, нищенка какая-то?! – сокрушалась она.
Успех давался ей нелегко. Дядя Сол и выделил ей деньги, однако эта сумма не смогла покрыть всех расходов. На двадцать долларов Уоллис купила себе всего три дорогих платья, хотя на самом деле для всех случаев и встреч ей нужно было не меньше сотни. Но она не отчаивалась – уж больно манок был мир красоты и достатка, и она старалась как могла. С помощью мастерства и изобретательности матери они вместе переделывали купленные платья, в зависимости от случая то удлиняя, то укорачивая подол, поднимая или опуская линию пояса, добавляя немного шелка или тюля и постоянно экспериментируя с украшениями. Таким образом, из одного и того же платья у них каждый раз получался совершенно новый и неповторимый образ. Единственным нетронутым платьем было то самое белое атласное, которое сшили специально для бала.
“Но как же Уоллис все-таки удалось попасть на бал избранных?” – спросите вы. Дело в том, что Тэкл Уоллис Уорфильд, покойный отец Уоллис, некогда и сам состоял в “Клубе холостяков”, а ее дядя был одним из наиболее влиятельных банкиров Балтимора. Семья Уорфильдов пользовалась очень большим уважением, а сама Бессиуоллис ходила в самую лучшую и престижную школу штата. Благодаря всему этому она легко попала в список дебютанток. И она прекрасно об этом знала, поэтому все ее напускное волнение было
Наконец желанный день настал. С самого утра 7 декабря 1914 года Уоллис вертелась перед зеркалом, суетясь и готовясь к знаменательному вечеру, которого она ждала так долго. Всего лишь через несколько часов она, Бесси Уоллис Уорфильд, официально станет членом высшего общества. Она была в новом белом платье из шелка и шифона, украшенного перламутровыми жемчужинами и прозрачной накидкой, и в красивых перчатках. Мама сделала ей вечернюю прическу, аккуратно уложив волосы в пучок; но самым запоминающимся для девушки оказалось то, что Элис впервые разрешила ей воспользоваться косметикой и положить светло-розовые румяна на ее бледные от волнения щечки. Впрочем, последнее ей и правда было нужно – рассматривая себя в большое зеркало в маминой спальне, Уоллис заметила, что ее лицо было больше похоже на белую маску, чем на лицо юной девушки.
– Мама! – нервно вскричала Уоллис, – Мое лицо… оно такое бледное! Я похожа на привидение! Люди подумают, что я больна! Я выгляжу просто ужасно!
– Послушай, Уоллис, – спокойно ответила ей Элис, – ну, во-первых, это не так уж и ужасно…
После чего мать подошла к шкафчику и достала маленькую красивую коробочку.
– Это как раз то, что тебе нужно! – сказала мать и легким движением нанесла румяна. – А во-вторых, ты все равно будешь лучше всех на балу!
Лицо Уоллис в мгновение ока приобрело живые краски, и она как будто ожила. Небывалая уверенность проснулась в юной дебютантке и сопутствовала ей на протяжении всего вечера.
Наверное, впервые в жизни девушка была довольна тем, как она выглядит, довольна нарядом, прической, макияжем, сопровождением… Время пришло – гадкому утенку предстояло превратиться в прекрасного лебедя. Уоллис попала в сказку, о которой так долго мечтала.
Аккурат в назначенный час на новом дорогом автомобиле дяди Соломона кузен Уоллис прибыл за ней. Она не ошиблась в выборе – в тот вечер Генри Уорфильд выглядел не иначе как сын миллиардера – молодой, привлекательный, в костюме-тройке от дорогого кутюрье, белых перчатках и великолепной белой рубашке. Он вошел в дом, поклонился при виде Уоллис, которая, в свою очередь, ответила ему женственным реверансом, и подарил ей большой букет белых роз.
Затем Генри, прокрутившись на каблуках ботинок так, что даже фалды фрака поднялись вверх, игриво спросил:
– Ну что, малыш, как я выгляжу?
– Я тебе не отвечу, пока ты не скажешь, как Я выгляжу! Джентльмен обязан сначала сделать комплимент даме и ее платью, особенно если он его раньше не видел! – сказала Уоллис с явной обидой и упреком в голосе.
Генри заливисто рассмеялся.
– Ну что ты, малыш, я уверяю тебя, что ты будешь самым очаровательным, восхитительным и изящным созданием на балу!
Для Уоллис эти слова не были убедительными, ведь она знала, что комплимент оказался не естественным порывом восхищения, а вынужденным. Кузен даже не заметил, что ее щечки нарумянены, как он вообще мог что-то понимать?! По крайней мере он подарил ей букет чудесных цветов, который, по всей видимости, обошелся ему в недельную зарплату, которую он получал в банке дяди Соломона. Этим он компенсировал свое пренебрежение к волнению Уоллис, и она в конце концов успокоилась.
“Какая разница? Он все равно на десять лет старше меня, и я всегда буду для него лишь маленькой кузиной, ребенком. Да и он мне сегодня нужен только как сопровождение…” – подумала Уоллис.