Как украсть миллион. Жизнь и удивительные приключения Бенвенуто Челлини, гения Возрождения
Шрифт:
– Но для чего такая таинственность? – продолжал недоумевать Бенвенуто.
– Дело в том, что они предназначены для некоей молодой синьоры, с которой я… которую я… Ну, ты меня понимаешь! – подмигнул ему судья.
– Да покровительствует вам Венера! Но отчего же, все-таки, тайно? – улыбнулся Бенвенуто.
– Ах, Бенвенуто, ты не знаешь мою жену! – вздохнул Джулиано. – Если она каким-нибудь образом проведает, что у меня есть подружка, она расцарапает меня своими ногтями от лысины до пяток! А если жене станет еще известно, что я подарил своей подружке перстень и серьги, мне не жить больше на свете. О, Бенвенуто, не торопись жениться, умоляю тебя! Послушайся совета того, кто уже двадцать
– Конечно. Я примусь за работу сразу же, как только вы принесете мне материал; кроме того, мне нужно знать размер пальчика вашей возлюбленной, – сказал Бенвенуто.
– Как удачно получилось, что эти мерзавцы напали на тебя! – обрадовался Джулиано. – Ты придешь сюда завтра, якобы для того чтобы дать дополнительные показания по судебному делу, а я принесу тебе мерку с пальца моей цыпочки, золотые монеты для переплавки в перстень и в серьги, а также припрятанные мною драгоценные камни. Мы обсудим, какие из камней лучше подойдут по цвету к глазам, волосам и к любимому платью мой милой подружки. Только умоляю тебе, никому не проболтайся о нашем секрете!.. Мой дорогой Бенвенуто, сделай гарнитур со всем старанием и искусством, а я не обижу тебя с оплатой; не говоря уже о том, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, если тебе вдруг случится опять попасть под суд.
Часть 2. О великом искусстве Микеланджело. Наиполезнейшие и любопытнейшие сведения о технике ювелирного дела. Дуэль как самый легкий и доступный способ свести счеты с обидчиком
В большом зале Городского Совета на стене была огромная фреска Микеланджело, изображавшая битву флорентийцев с пизанцами.
В ходе осады Пизы осаждавшие ее флорентийцы, истомившись от невыносимого летнего зноя, решили искупаться в реке. Выставив небольшое охранение, они сняли с себя доспехи и одежду, и с наслаждением бросились в прохладные речные воды.
Пизанцы же, заметив, что лагерь противника остался почти без охраны, решили воспользоваться благоприятным моментом для нападения. Если бы им удалось захватить лагерь, флорентийцы лишились бы не только припасов и оружия, но и одежды. Мало того, они могли бы попасть в плен, причем, в обнаженном виде, что было бы позором на всю Италию. К счастью, дозорные вовремя дали сигнал тревоги: купающиеся воины успели выскочить на берег, схватить оружие и отразить наступление пизанцев.
Может быть, кого-то и удивляло, что из множества других эпизодов, связанных с осадой Пизы, Микеланджело выбрал именно этот, но Бенвенуто понял замысел великого художника: он был восхищен гением прославленного творца, выделившего бой на берегу реки как ключевой момент всей битвы и сумевшего показать в этом эпизоде высшую степень воли солдат к победе.
«Кто бы еще мог так изобразить застигнутых врасплох купающихся людей, что сцена эта приобрела героический характер? – думал Бенвенуто, делая рисунок с картины. – А их жесты, позы, движения? Красота, отвага и величие видны в них. Поистине, ни древние, ни современные мастера не производили ничего столь совершенного… Господи, ты сам есть величайший Творец, ты меня поймешь! Ах, если бы у меня была хоть частица гениальности непревзойденного Микеланджело, я бы больше ничего у тебя и не попросил бы!.. А впрочем, и я кое-что могу, – подумал он через мгновение. – Я чувствую, как мой талант усиливается с каждым днем, как он вбирает в себя впечатления жизни, как подкрепляется он мастерством и как подпитывается духом высокого искусства».
…Закончив рисунок, Бенвенуто направился домой в самом веселом расположении духа. Торговцы в лавках, монахи у ворот обители, стражники, лениво бредущие по улице,
Битва флорентийцев с пизанцами при Кашине. Художник Микеланджело Буонаротти.
– А, Бенвенуто! Наконец-то ты пришел, – сказал ему отец. – Я тут показываю своему старому товарищу ларец, который ты изготовил для синьора Грациано и вазу, что ты сделал для графа Пьетро.
– Неужели это он сделал и вазу, и ларец? – с изумлением воскликнул приятель отца, Петруччио, глядя на Бенвенуто. – Поразительно, что в таком молодом человеке развился такой сильный талант. Поистине, природа щедро одаривает одних, обделяя других! Ты помнишь, Джованни, я предсказывал тебе, что твой сын переймет твои дарования и твое мастерство? Ну что, прав я оказался?
– Прав-то, ты прав, да только не перехваливай его. По двум работам еще нельзя делать такие выводы, – пробурчал Джованни, нарочито хмурясь.
– Талант либо есть, либо его нет. У твоего сына он определенно есть, и талант его будет все расти и расти. Попомни мои слова; потом еще не раз скажешь, что я был прав. Твой Бенвенуто относится к разряду избранных, к тем, кому Господь даровал возможность творить, а поскольку Бог и сам – величайший творец, то и люди, умеющие творить, возвышаются над всеми остальными людьми.
– Бог – творец, поэтому те, кто творят, приближены к Господу… Как вы верно это сказали! Поверите ли, я и сам об этом думал полчаса назад, когда делал рисунок с полотна непревзойденного Микеланджело, – с восторгом произнес Бенвенуто.
– Вот, вот! Не случайно тебе в голову пришли подобные мысли. О, Бенвенуто, высоко ты вознесешься! – Петруччио потрепал его по щеке.
– Не сбивай его с толку, прошу тебя! Парню надо еще многому научиться и многое освоить, – уже действительно недовольно сказал Джованни.
– Научится, он у тебя смышленный, сразу видно! Да и чем я его сбиваю с толку? А разве сам ты – не избранник Бога? А твои предки, о которых ты так любишь всем рассказывать?
– Ну да… – замялся Джованни.
– То-то же! Пусть совершенствует Бенвенуто свое мастерство, ибо талант без мастерства, все равно что певец без голоса. А уж после надо будет Бенвенуто ехать к папскому двору, потому что там можно прославиться и обогатиться; Папе нужны талантливые мастера. Вы слышали о его последней затее? Нет? Странно… Такие новости распространяются обычно быстрее чумы. Папа решил построить дворец для своей любовницы Карлотты, которую он боготворит. Карлотта для него не просто возлюбленная, каковых у него было много, она почти его супруга, и она мать его прелестных детей, сына и дочери, обожаемых им. Папа так любит Карлотту, что ни в чем не может ей отказать: захотелось ей иметь в Риме дворец в мавританском стиле, и он строит для нее такой дворец! Лучшие архитекторы, скульпторы и живописцы приглашены для участия в сооружении и украшении этого дворца, и можно не сомневаться в том, что он будет великолепен. Но также можно не сомневаться, что все участвующие в его строительстве станут очень богатыми людьми, так как Папа не жалеет денег на свои выдумки… Поезжай к папскому двору, Бенвенуто, говорю тебе, поезжай, как только почувствуешь достаточно сил для большого творчества, и будешь ты богат и знаменит.