Как увеличить личную силу

Рыков Валентин

Принадлежность к элите – непростая наука, но в современном мире с его свободными нравами, где касты легко смешиваются, да и само понятие касты стало расплывчатым и больше аллегоричным, иногда происходят удивительные казусы. Я лично наблюдал совершенно необъяснимые явления, когда у подростка из, мягко говоря, очень простой семьи вдруг прямо из ниоткуда прорезалось обостренное чувство чести. Причем это было не агрессией и желанием гнуть свою линию во что бы то ни стало, как бывает у психопатов. Человек внезапно становился выше себя на голову, демонстрируя явственно дворянский подход к вопросу – с ледяным спокойствием и вежливой непреклонностью.

Но самое удивительное даже не это. Самое удивительное, что у подростка,

с самого рождения пребывавшего в плотном окружении очень простых людей, откуда-то взялись рафинированные аристократические манеры! Конечно, не полный и отточенный их комплект, как бывает у продуктов целенаправленного соответствующего воспитания. Скорее это была некая основа, позволяющая интуитивно правильно держаться и говорить. Можно допустить, что ребенок насмотрелся фильмов и успешно скопировал поведение некоторых персонажей, но тогда вопрос – почему именно он и только он один из толпы окружающих его сверстников? И как ему вообще такое пришло в голову, если вокруг царили совершенно другие модели, идеалы и герои? Не говоря уже о том, насколько это возможно технически. Что это – далекий зов крови или влияние туманных прошлых воплощений, в которые стало модно верить? Не будем гадать. Будем принимать мир со всеми его необъяснимыми странностями. Необъяснимые странности – вот приправа, делающая его вкусным даже для много знающих об этой жизни людей.

Как вы считаете, мы в наших исследованиях уже дошли до самого верха социальной лестницы? Вроде бы выше уже никого и нет? Оказывается, есть! Перед кем склоняли головы самые отважные воины и даже короли? Правильно, перед особами духовного звания. Всем были хороши аристократы: и блистали, и сражались, и повелевали… Было у них только одно слабое место – голова. Будучи честными людьми, мы должны с прискорбием констатировать: аристократы в массе своей были настолько же отважны, насколько и слабы по части наук. Согласитесь, профессия военного не располагает к чрезвычайной глубине суждений. Например, у средневековых рыцарей грамотность вообще не считалась обязательной.

Но как же руководители, политики, олигархи, не могут же все они быть идиотами! Ведь даже для управления заурядной сетью магазинов требуются мозги. Да, верно. Только не быть дураком это одно, а быть умным – совсем другое. Мне легко давалась математика в школе, и так же легко я поступил на мехмат. Но лучше бы я провалил экзамены! Потому что там я встретил людей, которые действительно понимали и чувствовали математику, в то время как я ее просто знал. Вот тогда-то я и понял, что между неглупым и умным существует не разница, а целая пропасть.

Наиболее ужасный грех аристократа – это гордыня, когда он решает править своею твердой рукой и своим нетвердым умом, который кажется ему выдающимся. Именно так получаются короли-самодуры, доводящие народ до крайностей бедствия, а себя до эшафота. Залог успеха управленца любого уровня в его консультантах. Самая сильная фигура на шахматной доске – ферзь. Он как бы оберегает короля, стоит рядом с королем, который сам по себе является слабейшей фигурой после пешки. Но что такое ферзь? В переводе с персидского это советник, визирь. Сила короля в его мудром советнике ферзе. Каждому шаху положен визирь, каждому королю – кардинал. Есть выражение – серый кардинал. Обратите внимание: не генерал, не архитектор и не дирижер, а именно кардинал, то есть человек церкви. Именно духовенство играло роль консультативного органа и экспертной комиссии при правительствах всех стран.

Также несомненны преимущества духовенства в политике. Дело в том, что у его представителей нет чести, по крайней мере в дворянском понимании этого слова. Звучит несколько оскорбительно, но это так. У низших сословий чести еще нет, а у духовенства уже нет, на этом этапе развития акцент делается на смирении. Особа духовного звания должна не отвечать

на оскорбления, а напротив, искать компромисс и пути примирения. Дорвавшиеся до политики аристократы непременно начинают бодаться как молодые козлы, доказывая собственное величие и исключительное право на все, до чего могут дотянуться. В итоге кроме углубления конфликта ничего не происходит. Церковные деятели, даже исповедующие разные религии, всегда найдут общий язык только лишь в силу специфики своей профессии и образа мысли.

Особам духовного звания неприлично дуэлировать и вообще ставить свою жизнь под угрозу. И это вполне обоснованно, так как там действительно есть что беречь. Умный и хорошо образованный человек во все времена являлся сокровищем. Правда, это не очевидно глупцам, поэтому церковь выработала свою систему самозащиты. Объявить интеллектуальную элиту близкой к Богу и находящейся под его покровительством – отличный ход. Наверное, вы обратили внимание, что когда я описываю какой-либо социальный слой, он выглядит более или менее привлекательно. Зато его же упоминание при описании более высокого социального слоя отдает уничижительностью. Это отражает действительное положение вещей и один из аспектов неравенства в обществе, высоко стоящие относятся как минимум с оттенком превосходства к стоящим ниже.

Данная закономерность касается и духовенства, только этого не видно. Духовенство отличается исключительным умением скрывать свои мысли, чувства и отношения. Однако умные относятся к не слишком умным, скажем так, снисходительно, как и дворяне к простолюдинам. Глядя сверху вниз на людские массы, отчаянно копошащиеся в борьбе за деньги и власть, а также на отдельных представителей, отстаивающих свою честь, интеллектуалы испытывают нечто среднее между сочувствием и брезгливостью. О нет, они никогда не выдадут себя ни полусловом, ни интонацией, ни тенью улыбки, пробежавшей по лицу! Они всегда будут выглядеть такими, какими их ожидают увидеть – смиренными постными умниками. Но никогда они и не станут участвовать в этом неприличном для них цирковом представлении, и уж точно не пожертвуют и волоска со своей головы ради того, за что более низкие сословия, включая дворян, рубятся насмерть. У них другие игры и другие удовольствия от совсем иных побед.

Гордость гордостью, но высокопоставленные аристократы понимали, что без помощи духовенства им не обойтись. Одним блеском роскоши народ не впечатлишь, и одним лишь оружием в должной степени не запугаешь. Народу нужно что-то покрепче, позабористее, чтобы пробирало до мозга костей и в страхе, и в восторге. И это должно быть не набором отрывочных воздействий, а целостной системой, регламентирующей все аспекты жизни каждого человека. Иными словами, требуется хорошо продуманная иерархия, в которой каждому отводилось бы подобающее место с расписанными ролями. Систему создали и обосновали, причем сделали это, апеллируя к самому Богу, с именем которого, как известно, шутки плохи. Поэтому аристократам пришлось вписаться в систему и самим, требуя поклонов от черни, но, в свою очередь, кланяясь духовенству. Таким, в общем-то, нехитрым трюком духовенство получило власть, которая легко становилась неограниченной, если пользоваться ею с умом и осторожностью.

Власть духовенства тонка и специфична, далеко не каждому дано понять ее внутреннюю механику, ткань и плоть. Численность духовенства была сопоставима с численностью дворянства, но принадлежность к духовному сословию не давала развитого интеллекта автоматически, как и принадлежность к дворянству сама по себе не давала особенной храбрости. В старые времена образование для простого народа было исключительно церковным. Обучать детей грамоте было несложной и не требующей великого ума заботой служителей культа низового звена. Им же вменялось в обязанность и проводить рутинные ритуалы, что требовало еще меньших способностей.