Как в первый раз
Шрифт:
Похвальная честность, думал Кейн. Ни ханжества, ни притворного смущения. Она жаждет его так же, как и он ее. Чем скорее огонь их желания выгорит дотла, тем лучше. Хватит разговоров! Соблазнительная цыганская колдунья жаждет действий. Как и он сам.
Уже несколько месяцев Кейн не был с женщиной. Лучше, полагал он, жить монахом, чем затевать скучные интрижки с предсказуемым финалом. Однако он все-таки оставался живым человеком, мужчиной из плоти и крови — о чем с особенной силой вспомнил, едва прижал к себе прекрасную Кармен.
От запаха ее духов кружилась
Прижав женщину к себе, он повел ее сквозь танцующую толпу. Что за роскошное у нее тело — гибкое, податливое, с соблазнительными изгибами; как точно она следует его движениям, как легко ложится в его канву. Да, она готова. Готова брать и отдавать взамен. Сделав последний пируэт, он почти на руках вынес ее на широкий полукруглый балкон. Здесь стояли несколько курильщиков, но Кейна не беспокоили зрители. Сейчас его вообще ничто не беспокоило.
Он увлек свою добычу влево, туда, где изящный парапет сходился со стеной. Бравурные звуки музыки неслись им вслед. Кармен не возражала, не противилась ни словом, ни движением. Она жаждала близости — как и он.
Здесь, под сенью декоративного дерева в огромном вазоне, было сумеречно. Но Кейн не хотел пользоваться темнотой. По крайней мере, не сейчас. Вместо этого он прижал свою спутницу к дальней балюстраде и прильнул к ее губам со всей страстью изголодавшегося мужчины.
Она ответила без колебаний — решительно и нетерпеливо распахнула губы ему навстречу. Столкнулись две страсти, и прогремел беззвучный взрыв. Обвив его шею руками, она жадно впилась ему в уста, молчаливо требуя не прерывать поцелуя. Бурный восторг охватил обоих — восхищение настоящим и сладостное предвкушение грядущих наслаждений.
Дана не соблазняла его искусными уловками — нет, ею владело то же первобытное исступление, что и им. И эта обоюдная откровенность страсти сама по себе возбуждала сильнее любовного зелья. Восторг поцелуев, обжигающее желание узнать, изучить каждый дюйм его тела, сплестись с ним, слиться воедино… Совсем как тогда…
Нет! Не вспоминай о том, чего не вернуть!
Это не любовь Даны — всего лишь похоть Кармен.
Любовь для него давно потеряна. Он пробежал руками по ее телу. Облегающее платье почти ничего не оставляло воображению. Он ощущал чувственные выпуклости ягодиц — не Даны, Кармен! — удивительно женственный изгиб бедер, тонкую талию, почти умещающуюся в мужской ладони… Груди ее, прижатые к его груди, казались полными, набухшими. Как он желал прикоснуться к ним, обхватить, взвесить на ладони, узнать, каковы они на ощупь!
Схватив ее за руки и опустив их вниз, он, не прекращая страстного поцелуя, спустил с плеч бретельки платья и потянул их вниз вместе с бюстгальтером, чтобы обнажить грудь. Это поразило ее: она вскинула голову, и Кейн услышал резкий судорожный вдох.
— Никто не увидит, — успокоил он и улыбнулся, чтобы прогнать ее страх. — Вот в чем преимущество плаща!
Крепко прижав ее к балюстраде и захватив ее ноги в плен своих ног, он положил
И все же она по-прежнему была с ним, по-прежнему хотела его. Какое наслаждение — касаться ее обнаженного тела, трогать его, ласкать, изучать!.. Кейн опустил глаза. То ли от ночной прохлады, то ли от возбуждения соски женщины набухли, затвердели, закраснелись сочными пурпурными ягодами — так и хочется попробовать на вкус! Кейн обхватил одну грудь ладонью и поднял, чтобы вкусить ее сладость жадными губами. Но в этот миг ему бросились в глаза необычно большие темные ареолы… и форма груди… совсем как у Даны…
Ужас и отвращение перед непрошеными воспоминаниями были столь сильны, что на миг Кейн утратил самообладание. Отступив на шаг, он поспешно отнял руки от ее груди. Должно быть, длинные черные кудри сыграли со мной злую шутку, думал он, отчаянно пытаясь восстановить контроль над собой, заставили меня принять этот взрыв желания за что-то большее, заставили глупое сердце бешено колотиться, как будто… Нет, только не думать об этом, не вспоминать!
Подняв глаза, он увидел, что Кармен не спускает глаз с его груди. Скользнув рукой под рубашку, она запустила пальцы в курчавую поросль волос. При этом прикосновении Кейна пронзило мощное, словно удар тока, до боли нестерпимое желание.
Кейн понял, что она ощутила свою власть над ним. Нет, он не покорится женщине! Подхватив Кармен на руки, он понес ее в тень декоративного дерева, поставил на ноги у каменной стены и, прижав к ней, впился в губы пламенным и властным поцелуем.
И снова она без колебаний подчинилась его напору — обвив его шею руками, страстно ответила на поцелуй. Но Кейн уже пресытился игрой. Не отрываясь от ее губ, он извлек из кармана брюк пакетик, расстегнул ширинку, торопливо надел презерватив и распахнул разрез юбки. К большому его облегчению, рука его нащупала узенькие трусики, которые легко было сдвинуть в сторону.
Он не собирался ждать ни секунды — однако влажная теплая мягкость, открывшаяся ему, так и манила погладить, потрогать, завоевать эту интимнейшую часть ее тела, разжечь в женщине тот же лихорадочный жар, что сжигал его самого. Не прошло и нескольких секунд, как она вздрогнула и застонала, запрокинув голову: Кейн понял, что его Кармен дошла до предела возбуждения.
— А теперь обними меня ногами! — приказал он и, прижав ее к стене и одной рукой поддерживая под ягодицы, с силой вошел в жаркую, шелковистую, гостеприимную плоть.
Обвив его ногами, Кармен с неженской силой вжимала его в себя. Кейн догадывался, что она чувствует, — ее снедает та же давняя жажда, что и его самого, ей необходимо ощутить себя заполненной. Эта была последняя его связная мысль — потом остались только чувства.
Да! Да! Да! Как хорошо… с каждым толчком — все лучше и лучше… ну же, быстрее… быстрее… Все тело его напряглось в ожидании взрыва… Вот оно, блаженное извержение!.. Последний яростный толчок, белый туман перед глазами — и сладкая дрожь успокоения…