Как важно быть серьезным
Шрифт:
Леди Брэкнелл (безжалостным прокурорским тоном). Призм! (Мисс Призм виновато опускает голову.) Ну-ка подойдите сюда, Призм! (Мисс Призм робко приближается к ней.) Призм! Где ребенок? (Всеобщее оцепенение. Каноник в ужасе отступает на шаг назад. Алджернон и Джек стоят с таким видом, словно готовы в любую секунду оградить Сесили и Гвендолен от созерцания леденящей сцены предстоящего разоблачения.) Двадцать восемь лет тому назад, Призм, вы вышли из дома лорда Брэкнелла, что на Гроувенор-стрит, 104, везя перед собой детскую коляску, в
27
Бейзуотер — фешенебельный район Лондона вблизи Гайд-парка.
Пауза.
Мисс Призм. Леди Брэкнелл, мне стыдно в этом признаться, но я не знаю. Ах, если б я только знала!.. А произошло это так. В то памятное утро я, как и обычно, собралась вывезти мальчика на прогулку. Я также хотела взять с собой довольно старый, вместительный саквояж, куда я должна была положить рукопись художественного произведения, сочиненного мною в те немногие часы досуга, которые мне иногда удавалось урвать от работы. По рассеянности, которой я никогда себе не прощу, я положила рукопись в коляску, а ребенка в саквояж.
Джек (слушает ее рассказ со все возрастающим вниманием). И куда вы дели тот саквояж?
Мисс Призм. Ах, не спрашивайте, мистер Уординг!
Джек. Мисс Призм, для меня это чрезвычайно важно. Я настаиваю на том, чтобы вы мне сказали, куда подевался саквояж с младенцем.
Мисс Призм. Я оставила его в камере хранения одного из крупных железнодорожных вокзалов Лондона.
Джек. Какого именно вокзала?
Мисс Призм (совершенно раздавлена). Брайтонская платформа вокзала Виктория. (Бессильно опускается в кресло.)
Леди Брэкнелл. Я искренне надеюсь, что сейчас не выяснится ничего невероятного. Все невероятное отдает дурным или, во всяком случае, сомнительным вкусом.
Джек. Я на минуту сбегаю в свою комнату.
Чезьюбл. У меня такое впечатление, что эта новость вывела вас из душевного равновесия. Хочу надеяться, ненадолго.
Джек. Я мигом вернусь, дорогой каноник. Гвендолен, ждите меня здесь.
Гвендолен. Если вы ненадолго, я готова вас ждать хоть целую жизнь.
Джек в крайнем волнении удаляется.
Чезьюбл. Что это может означать, как вы думаете, леди Брэкнелл?
Леди Брэкнелл. Боюсь даже что-нибудь предполагать, доктор Чезьюбл. Едва ли вам надо напоминать, что в аристократических семьях всяческие странные совпадения никогда не имеют место. Они считаются крайне нереспектабельными.
Сверху
Сесили. Дядя Джек ужасно чем-то взволнован.
Чезьюбл. У вашего опекуна необычайно эмоциональная натура.
Леди Брэкнелл. Какой раздражающий шум! Впечатление, что он там ссорится с мебелью. Мне ненавистны ссоры любого рода. Они всегда вульгарны, хоть и действуют иногда убеждающе.
Чезьюбл (снова посмотрев на потолок). Ну вот, кажется прекратилось.
Шум возобновляется с удвоенной силой.
Леди Брэкнелл. Хотелось бы, чтобы он наконец выяснил отношения с мебелью и определился бы победитель.
Гвендолен. Это ожидание невыносимо. Надеюсь, оно никогда не закончится.
Входит Джек. В руке у него черный кожаный саквояж.
Джек (устремляется к мисс Призм). Это тот саквояж, мисс Призм? Осмотрите его внимательно, прежде чем отвечать. От вашего ответа зависит счастье сразу нескольких человек.
Мисс Призм (ровным голосом). Кажется, тот. Да, точно — вот следы, оставшиеся после аварии омнибуса на Гауэр-стрит; это было в далекие безоблачные дни моей юности. А вот пятно на подкладке от разбившейся бутылки с каким-то напитком, разумеется безалкогольным, — это случилось в Лимингтоне. А здесь, на замке, мои инициалы. Уж не помню, под влиянием какого причудливого настроения я их там нацарапала. Да, саквояж безусловно мой. Очень рада, что он так неожиданно нашелся. Обходиться без него все эти годы было непросто.
Джек (взволнованно). Мисс Призм, нашелся не только саквояж. Нашелся и я — тот самый ребенок, которого вы туда положили.
Мисс Призм (пораженная). Вы тот самый ребенок?
Джек (обнимая ее). Да… мама!
Мисс Призм (шокированная, отшатывается от него и произносит с негодованием). Мистер Уординг! Я никогда не была замужем!
Джек. Не были замужем?.. Что ж, не стану отрицать, для меня это тяжелый удар. Но, в конце концов, кто из нас осмелится бросить камень в женщину, которая столько выстрадала? Неужели искреннее раскаяние не может искупить ту безрассудную минуту, когда женщина проявила слабость? Почему для мужчин должны быть одни законы, а для женщин — другие? Мама, я прощаю тебя. (Снова пытается ее обнять.)
Мисс Призм (еще более негодуя). Мистер Уординг, здесь какое-то ужасное недоразумение. Материнство не является одним из тех немногих событий, которые происходили в моей жизни. И ваше предположение, если бы оно не было высказано в присутствии столь многих людей, звучало бы почти неприлично. (Указывает на леди Брэкнелл.) Вот та женщина, которая может сказать, кто вы на самом деле. (Удаляется в глубину сцены.)
Джек (после небольшой паузы). Леди Брэкнелл! Простите меня за несколько докучливое любопытство, но не будете ли вы любезны сообщить, кто я на самом деле?