Как влюбиться без памяти
Шрифт:
— Амелия, что он тебе наговорил?
Она глубоко вздохнула и продолжала:
— Он сказал, что ты думаешь, будто я лузер, потому что живу вместе с мамой, и что мне нужно жить своей жизнью и отдать ее в дом престарелых, а самой переехать к Фреду, не то тебя не удивит, если он меня бросит.
— О боже. — Я закрыла лицо руками. — Боже мой, Амелия, прости, что тебе пришлось это выслушивать.
— Да ничего. Я ему сказала, что понимаю, у него мерзко на душе, но он и ведет себя мерзко. Надеюсь, ты не в обиде.
— Нет, конечно.
Щеки у меня горели, что подтверждало мою вину. Мы и правда обсуждали это с Барри, но как он посмел рассказать Амелии! Черт побери, кому еще Барри спьяну позвонил вчера ночью и что еще наговорил людям, которых я люблю, чтобы, обидев их, обидеть меня?
Амелия ждала, что я скажу — это все неправда.
— Пойми, я говорила это совсем не так.
Лицо у нее обиженно вытянулось.
— Меня просто беспокоит, что ты заботишься только о других, а о себе забываешь. Было бы лучше, живи вы с Фредом вместе, совместной жизнью.
— Кристина, ты прекрасно знаешь, я так живу с двенадцати лет. — Амелия начала злиться. — И я не собираюсь отдавать маму в дом престарелых, чтобы самой развлекаться и прожигать жизнь.
— Да я знаю, знаю… но ты даже не бываешь нигде, ни разу из города не выезжала. У тебя и выходных-то не бывает. Я только это сказала, клянусь тебе. Потому что я за тебя переживаю.
— А нечего переживать. — Она сердито задрала подбородок. — Фреда вполне устраивают такие отношения. Он все понимает.
Нас перебил звонок колокольчика. Амелия торопливо извинилась, сказав, что ее зовет мама. Я вышла из магазина в ужасном настроении, но в сумке у меня лежала полезная книжка. Адаму я ее показывать не хотела.
— Значит, теперь он еще и вашим друзьям названивает. Весело, — сказал он. — И час от часу все веселее.
Я небрежно пожала плечами.
— Да, но здесь главное, как ты относишься к происходящему. Понимаете, Адам, надо позитивно воспринимать события.
Он сделал круглые глаза:
— Точно, с этим у меня проблемы. Я, например, считаю, что вашу подругу не стоило обнадеживать насчет сегодняшнего обеда.
— Вы подслушивали.
— Нет. Это вы вопили.
— Он пригласил ее в «Перл»!
— Ну и что?
— А то, что там обычно делают предложения.
— Вообще там обычно просто обедают. Рано радоваться, ничего еще не произошло. Может, и не произойдет.
Ну что за человек, вздохнула я, прямо сил нет.
— Вот это нам надо обязательно проговорить. Вы все воспринимаете негативно. И постоянно прокручиваете в голове, что может случиться плохого. В итоге оно случается. Вам известен закон притяжения? — Я вспомнила сцену с женой Саймона в больнице, тысячу раз я проигрывала ее в уме, и в конце концов кошмар обернулся реальностью. — Если будешь думать, что жизнь — дерьмо, жизнь будет дерьмом.
— Боюсь
— Ну так идите к психотерапевту.
— Нет.
Мы зашли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж.
Я достала ключи и хотела отпереть дверь в свой офис. Ничего не вышло. Попробовала другой ключ, потом еще один, и еще — у меня их на брелке штук десять.
— Вы что, тюремный надзиратель?
Я проигнорировала этот выпад и вставила очередной ключ.
— Черт, опять они дурью маются. Пошли. — Я сердито потопала на верхний этаж.
Войдя в контору, мы обнаружили отца и моих сестер за круглым столом. На папе был костюм в тонкую полоску, розовая рубашка и галстук, из кармашка изящно торчал носовой платок. Черные туфли начищены до блеска, прическа — волосок к волоску, ногти отполированы и сияют так, что глазам больно. Роста он небольшого и скорее похож на модного портного, чем на адвоката.
— Ну, я так и знала, у нее новый парень. — Бренда громко щелкнула пальцами, едва Адам переступил порог. — Господи, да Барри сдохнет, когда его увидит. Разве можно сравнить его лысую голову с такой шевелюрой? — Она махнула рукой на светлые кудри Адама.
— Привет, семейство. Это Адам. Он — мой клиент. Адам, это мой отец, Майкл, а те две ведьмы — Бренда и Адриана.
— Имена даны в честь двух других ведьм, которые здесь когда-то жили, — пояснила ему Адриана и, поглядев на меня, добавила: — Третью звали Кристина, так что ты одна из нас, как ни открещивайся.
— У них были ярко-фиолетовые космы, и они постоянно курили папиросы, — сказала Бренда, оценивающе глядя на Адама.
— И ни одна не вышла замуж, — встрял папа.
— Лесбиянки, — кивнула Адриана.
— Да нет, — возразила Бренда, — Адриана была шлюха. Ее пять раз звали замуж.
— Один и тот же претендент? — усмехнулась я.
— Нет. Все разные. — Папа задумчиво наморщил лоб. — Кажется, третий дошел до того, что грохнул кого-то. Но я могу его с кем-то путать.
— Точно, шлюха, — кивнула Бренда.
— Она с ними не спала, — заметил папа. — В те дни предложения делали и без этого.
— Лесбиянка, — настаивала Адриана.
Я ждала, когда они угомонятся. Спектакль «Шлюха или лесбиянка» нередко показывали новым людям.
— Ты думаешь, что вокруг одни лесбиянки, потому что сама такая, — сказал папа.
— Я бисекс, папочка.
— У тебя было пять подружек и всего один парень, и то в качестве эксперимента. Ты лесбиянка. Чем скорее ты это осознаешь, тем раньше наконец уймешься и заведешь нормальную семью.
— Ну и откуда вы знаете Кристину? — спросила Адама Бренда. — Садитесь. — Она отодвинула ему стул.
Адам посмотрел на меня. Я устало пожала плечами, и тогда он сел. Потом быстро прикинул, что к чему, и сообщил: