Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Вооргот мгновенно обернулся и ушел...
Я закричала внутри. Отчаянно, долго, невыносимо закричала, ничего не соображая. Но внешне губы молчали, и глаза только смотрели вслед.
А Вооргот побежал прочь, неожиданно рванув сильней. Сердце рвалось в клочья. Душа моя, честь, выстроенное мужество – все было взорвано – я рушилась как человек, хотя еще стояла и смотрела.
Боль. Такая боль, которой я никогда не знала. Это тянущее чувство непоправимости... Я пыталась не выдать ее и улыбаться. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь. Только белые губы отражались в луже воды ярко белой полосой
– Что с ним такое? – удивился Рихтер.
– Наверно, не все хотят в невесты профессиональную убийцу и бойца, – медленно, очень медленно и чудовищно спокойно солнечно сказала я. Я улыбалась. Рихтер отшатнулся от этой моей улыбки.– Одно дело думать, что это у невесты хобби такое и она здорово дерется, а другое дело знать, что она – воин разведчик профессионал... – тихо проговорила я.
– О Господи, Лу, – вдруг побледнел Рихтер, видя, что я как-то стою и смотрю в пространство... и улыбаюсь, не слыша его. Все улыбаюсь. – Прости, я это не подумал...
Вдруг Рихтер оглянулся и увидел, что плита, через которую ушел Вооргот, медленно закрывается. Уже почти закрыта.
– Проклятье! – выругался он. – Я сейчас, иначе нам не пройти...
Он быстро бросился вверх по лестнице, еле успев юркнуть и протиснуться в щель.
Я так и стояла, ничего не видя.
Мама, видя, что я стою и смотрю в ту сторону и улыбаюсь, подошла с улыбкой ко мне, с лукавством спросив, что я такое ему сказала и почему так неподвижна. Заглянув в мои глаза, она закричала.
– Она сказала ему, что она Берсерк, а он развернулся и убежал... – тихим обрывающимся шепотом сказала ей Мари, отчаянно до боли сжав зубы и с ненавистью глядя ему вслед.
Мама крепко прижала меня к себе.
– Не стоит он тебя, Лу, – сквозь зубы сказала она.
Я не отвечала и, кажется, ничего не понимала.
– Если Лу умрет, – сквозь слезы выкрикнула Мари. – Ему не долго останется жить! Как я не распознала, что он ее не достоин!
– Ему и так недолго останется жить, – холодно сказал, поджав губы Логан. – Я не собираюсь прощать такие поступки с моей дочерью...
Я очнулась. Эти слова вырвали меня ненадолго. Все равно я не хотела причинять ему вред.
– Н-не надо, – тихо и обречено сказала я, механически смотря на стену. Все же найдя в себе силы вынырнуть из безумия и это сделать. Хоть это для него сделать.
– Бедная ты моя! – с тоской сказала мама. – Ну почему ты полюбила глупца, не оценившего тебя, маленькое сокровище?
Я оцепеневше смотрела сквозь нее, хоть и пыталась хохориться.
– Ну и не надо он тебе... – ласково сказала она, зарывшись в мои волосы. – Ты повзрослеешь, достигнешь восемнадцати лет и еще выйдешь замуж...
Я не выдержала и отчаянно разрыдалась.
– Я никогда не выйду замуж... Я мо... мо... монахиней стану, – прорыдала я.
– Поплачь, – облегченно сказала мама. – Горе внутри дает силу чувствам, но не надо сходить с ума...
Но она уже не знала, что это уже поздно – внутри я умирала... Душа медленно распадалась...
Глава 72.
Мари обняла меня с другой стороны, гладя волосы.
У меня начались спазмы, и я стала терять контроль
Мама закричала, китайцы, Логан, кинулись ко мне.
Пап'a очнулся и заругался, пытаясь утихомирить маму.
– Доктор пообещал, что она умрет, – сквозь слезы сказала она ему.
– Без паники! – жестко и страшно властно сказал пап'a. – Все отойдите вон! Цень, попытайся ее спасти иглоукалыванием и шоком!
Цень холодно отодвинул всех рукой.
– Не мешать! – скомандовал он.
Логан тем временем пытался зажечь факелом громадный новенький факел, стоявший у входа. Единственно новенький из всего этого царства небытия. Краешком угасавшего сознания я еще заметила это и ощутила страшный укол боевого ощущения опасности вместе с запахом пороха, давно бросавшегося в ноздри. И выпрыгнула, как пружина, прямо с земли, страшным ударом сбив Логана к черту.
– Назаааад! – страшно в отчаянии закричала я, руками убивая пламя уже вспыхнувшего факела. – Нет!!! Назаад!!!!
Я обезумевше отчаянно кричала им: Быстрее вон!!! – пытаясь загасить прорывавшееся пламя.
Но они не понимали.
– Она сошла с ума, – сказала Мари и кинулась ко мне.
Я отбросила ее страшным ударом ноги влево под стену.
– Назад, Мари, уходите быстрее, там в нише порох! – отчаянно, просто безумно взмолилась к ним я.
Наконец, мне удалось вырвать этот факел и швырнуть его прочь, обнажив нишу, самой кинуться далеко ласточкой на землю, вне зоны взрыва, как только увидела, что они восприняли крик моей души и рванули в разные стороны со скоростью лошадей, будто им всадили в задницу по сто игл. Рванув и сама под стеной прочь как ужаленная, лишь до этого рукой на себя с силой опрокинув стоящий там, в нише, бочонок с порохом вниз на песок... Где-то очень далеко, даже на пределе моего слуха мне послышался лязг отворяемой клетки, но я тогда не обратила внимания и само собой не сказала об этом никому, последним толчком ноги в воздухе пытаясь направить бочонок с порохом в комнату номер тринадцать, подальше, прежде чем ринуться оттуда так, будто в заднице ускоритель...
Все это произошло мгновенно.
И кинулась вслед двум китайцам, тащившим пап'a.
В нише для факела что-то негромко бахнуло, сверкнув огнем...
Я ляпнулась на песок, призвав всех святых и закрыв голову руками.
Минуту я лежала так, прикрывая голову, пока подошедшая Мари не ткнула меня носком ботинка в ребра, со смехом встав надо мной:
– Вставай, трусишка, ничего не произошло...
Бочонок на песке остался цел. Маленький взрыв в нише чудом не достал до него. Если б не мой удар ногой...
– Если ничего не произошло, то сама туда и иди, – буркнула я, даже не попробовав подняться.
Мари наотрез отказалась туда идти, если я не пошла. Даже не двинулась с места.
– Что ж ты такая храбрая, пойди проверь... – радостно предложила ей я.
– Угу, – хмыкнула Мари. – И полетай клочьями над замком, если в той двести литровой бочке тлеет искра или ветерок случайно принесет ее сверху!
– Но тебе ж хочется! – недоуменно буркнула я.
– Это может вообще не порох, а масло для факела! – вызывающе буркнул подошедший капитан, презрительно глядя на меня.