Как встречаться с парнями, если ты их ненавидишь

Роберсон Блайт

«Зачем вообще представлять все эти детали о человеке, которого едва знаешь? С тобой ТОЧНО ВСЕ В ПОРЯДКЕ?» – спросите вы. На самом деле, я считаю, что отчасти это что-то вроде спортивной психологии, в которой вы визуализируете свои теннисные подачи около двухсот раз кряду, и таким образом в реальности ваша техника действительно становится лучше. Это правда работает!

И вообще, это просто чертовски увлекательно – рисовать в своем воображения отношения с каким-нибудь красавчиком до того, как действительно узнаешь его и ваши отношения развалятся из-за скучной повседневности. Мужчина из моего воображения всегда очень любезен и не имеет ни малейшего намека на заложенную в подсознании ненависть к женщинам. Он всегда отвечает вовремя, и наши отношения развиваются постепенно и уверенно.

Это очень увлекательно!

Чертовски увлекательно рисовать в своем воображения отношения с каким-нибудь красавчиком до того, как ваши отношения развалятся из-за скучной повседневности

Менее занимательный способ убить 45 отвратительных минут в театре – это проецирование. Проще говоря, это способ посредством другого человека выяснить вещи, которые важны для вас в отношениях и вашем партнере. Американская писательница и блогер Тави Гевинсон (рекомендую познакомиться с ее сайтом Rookie.com) очень красочно описала то, в какой степени фандомы в конечном счете говорят о самих фанатах. Например, бойз-бенды, пишет она, намеренно подобны чистому листу, на который девчонки могут проецировать свои фантазии. Именно поэтому все участники групп всегда выглядят до подозрительности слащаво и «мило», а тексты их песен слишком легко вылетают из головы. (Насколько банальны эти песни? Мы с моей подругой долгое время хотели отдать дань группе One Direction, сделав похожие татуировки в их честь. Однако мы не смогли определиться, что именно нам набить, потому что тексты были абсолютно бессмысленными, а названия песен вообще никуда не годились.) Парни в таких группах – это набор типажей, выбирая из которых девушки могут интуитивно разобраться в своих предпочтениях, прежде чем оказаться перед реальным выбором в реальной жизни. (Типажи в моей любимой One Direction: Найл Хоран – типичный парень-бро, Гарри Стайлз – модный хипстер, Луи Томлинсон – есть ребенок от «очень близкой подруги».)

В сущности, эти группы – невероятный источник фантазий для молодых женских умов, что весьма сильно беспокоит многих мужчин, вероятно, не понимающих, что происходит, но имеющих генетическую предрасположенность высмеивать вещи и явления, созданные для женщин и в особенности для молодых девушек. Этим парням жизненно важно доказать, какую сильную ненависть они испытывают к «типично женским» штучкам. Общество учило их, что молодые девушки в большинстве своем глупы и никчемны, и поэтому нужно откреститься от вещей, нравящихся им, чтобы на их фоне выглядеть более умным и продвинутым. Это очень простой прием, который так любят мужчины! И поэтому факт, что Гарри Стайлз отдает должное молодым женщинам, заслуживает того, чтобы проголосовать за его кандидатуру на следующих президентских выборах.

Познавать себя посредством своей влюбленности особенно актуально в детском возрасте, когда ребенок последовательно высекает из камня свое «я» и определяет свою сущность. В связи с этим попрошу вас занять ваши комфортабельные места и выслушать душещипательную историю о моей первой глупой влюбленности в парня, которого я хотела бы назвать в этой книге Кайлом, потому что это имя вызывает у меня дикие приступы смеха.

Никакой опыт в моей жизни не идет в сравнение с теми зарядами сексуальной энергии, лихорадившими меня во время экскурсий на школьном автобусе. Бабочки, вспарывающие мой живот изнутри, приступы маниакального синдрома, всепоглощающее чувство напряженности и неловкости – вот те чувства, которые охватывали меня на протяжении часа езды в одном автобусе с Кайлом.

Кайл был высоким, тощим подростком с копной кудрявых темных волос. Он был старше меня – мы учились в средней школе, и я была в шестом классе, а он – в восьмом, самом последнем. Объект моих страстей был весьма творческой личностью – первый тромбонист в школьном оркестре, а в остальном Кайл был вполне обычным парнем. Другими словами, это был точно «мой» тип. Тогда я еще не понимала этого, потому что на тот момент у меня не существовало «моего» типа. Кайл буквально создал его.

Когда мы впервые встретились, у меня не было ни малейшей идеи, что со мной происходит. Я считала, что «одержимость Кайлом» будет частью моей жизни всегда.

Моей миссией в то время не было его обольщение и соблазнение, ведь мне было всего одиннадцать, и я была настолько далека от секса, насколько это вообще возможно. Я не могла даже произнести слово «лифчик» вслух, а если бы Кайл вдруг поцеловал меня, вероятнее всего, я лишилась бы рассудка. Вместо этого смыслом моего существования стало просто безудержное поглощение впечатлений о нем. Я не действовала с позиции силы, но при этом была настолько возбуждена и взволнована, что готова была маршировать взад и вперед по школьным коридорам со школьным ансамблем, в котором выступали Кайл и моя подруга Ариэль.

Познавать себя посредством влюбленности особенно актуально в детском возрасте, когда ребенок последовательно высекает из камня свое «я» и определяет свою сущность

В те годы я была всезнайкой в вечных поисках ответов на тривиальные вопросы. Одним из любимых моих прикидов была футболка пастельно-розового цвета с такого же цвета брюками-клеш. Я носила его довольно часто, пока подруга Кайла из восьмого класса, довольно популярная девочка в нашей школе, не отпустила в мою сторону следующее замечание: «О, ты выглядишь превосходно, но лично я уже слишком стара, чтобы одеваться подобным образом».

Те школьные экскурсии давали мне своеобразную контролируемую среду, в которой я могла потворствовать своему сильнейшему маниакальному влечению. Я старалась выбрать место как можно ближе к Кайлу, не садясь при этом непосредственно рядом с ним, по двум причинам: а) кого я из себя возомнила? б) меня бы разорвало, проведи я с ним час на соседнем сиденье. Чаще всего я садилась перед ним и то и дело высовывала голову над сиденьем, чтобы отпустить парочку комментариев, а иногда занимала место по другую сторону автобуса и старалась выглядеть очень круто, сидя затылком к направлению движения автобуса. Самым кошмарным развитием событий было сесть двумя сиденьями наискосок от Кайла и отчаянно висеть в проходе, пытаясь поймать его взгляд, в то время как Ариэль выбрасывала мои вещи в окно автобуса за то, что я заняла лучшее место.

Каждую секунду таких школьных поездок я была сосредоточена и словно загипнотизирована. За всю свою жизнь я больше никогда не испытывала подобных чувств. Ближайшая аналогия, которую я могу привести в пример, это то ощущение, которое испытывают рок-музыканты во время живых выступлений, а именно тотальное взаимодействие с публикой и мощь вкупе с ощущением, будто они живут, только находясь на сцене. Исполнители настолько сфокусированы на происходящем, что чаще всего не могут вспомнить ничего из своего выступления. Наверное, по той же причине, или потому что прошло уже шестнадцать лет с того времени, я не помню практически ничего из наших поездок на автобусе с Кайлом. Но я помню одно: перед одной из экскурсий я стала обладательницей мягкой игрушки – маленького бегемота. Неожиданно Кайл объявился ярым любителем бегемотов. ЭТА ИГРУШКА СТАЛА ДЛЯ МЕНЯ БЕСЦЕННОЙ ВЕЩЬЮ, КОТОРАЯ ЕСТЬ У МЕНЯ И ПО СЕЙ ДЕНЬ. ОНА ЛЕЖИТ У ОТЦА В ПОДВАЛЕ.

Но вот что я совсем не помню: я не помню ничего действительно реального о Кайле. Я не могу вызвать в своем воображении практически ничего о его характере и индивидуальности. Наверное, причина тому то, что ни у кого нет индивидуальности в средней школе, особенно у мальчиков. Я не знаю, что было с Кайлом после того, как он выпустился из нашей школы. Возможно, он поступил в ту же старшую школу, что и я, но я совсем не помню этого. Кайл занимал огромное место в моих мыслях с одиннадцати до двенадцати лет, а сейчас его невозможно найти даже через Гугл, а меня это не особо и беспокоит.

Что действительно имеет значение во всей этой ситуации, так это те безумные чувства, которые Кайл во мне вызывал. Одержимость им была своеобразной завязкой к романтическим/маниакальным чувствам без какой-либо взаимности или даже возможности существования взаимности. Все это помогло мне понять, что в нем было такого привлекательного, а также что будет привлекательным для меня еще на протяжении семисот лет моей жизни. Кайл был настоящим парнем из плоти и крови, но также он был тем чистым холстом, на котором я рисовала будущую себя.