Как вычислить попаданку, или Ректор на замену
Шрифт:
Бежать к ректору, или пойти самой, вот в чём вопрос. Впрочем, над ним я ломала голову не долго. Победил здравый смысл. Поговорить с Глебом наедине, конечно, хотелось. У меня были факты его славной биографии, с помощью которых я могла бы надавить на братца и выбить правду. Но, как я уже говорила ректору, голова на плечах мне нравится, и расставаться с ней я не намерена.
Переодевшись, ученическую форму посчитала не очень удобной для вылазки за пределы академии, и, прихватив записку, пошла к магистру. Нет, было у меня искушение проявить самостоятельность, да
Обед давно прошёл, и время близилось к четырём, поэтому я особо не удивилась, не застав мисс Брилиан в приёмной. Воровато осмотревшись, подошла к двери кабинета начальства, и уже подняла руку, чтобы постучать, как дверь открылась сама, и я нос к носу столкнулась с магистром.
Несколько секунд он смотрел на меня с удивлением и серые до того глаза вновь начали заполняться золотым сиянием.
— Добрый день, — произнесла, лишь бы что-то сказать. Я чувствовала некую неловкость. Весьма странная для меня эмоция. Будто, придя сюда, я ждала того, что мужчина, как минимум обрадуется, а вместо этого получила его растерянность, или даже недовольство — не смогла разобрать, что выражало его лицо.
Но ещё секунда и он улыбнулся, именно так, как я привыкла — с некой ленцой и ехидством.
— Соскучилась?
Я выдохнула, подавив неуместное ликование. Соберись, Виолетта, чего это с тобой?
— Очень, — отозвалась в тон ему и серьёзно продолжила: — Мы можем поговорить?
Магистр улыбаться перестал и отступил в сторону, пропуская меня в кабинет. А когда я плотно закрыла дверь, он спросил:
— Что случилось?
Вместо тысячи слов, протянула ему записку. Он взял её, прочитал и нахмурился:
— Уверена, что это брат? — и так он это сказал, что моя уверенность в миг поутихла. А, действительно, с чего я вдруг сразу решила, что это Глеб? Хотя, почерк принадлежал братцу, это я знала точно…
— Надеюсь, что так, — ответила уклончиво.
— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — к Айрону вернулось игривое настроение.
— Было бы неплохо, — произнесла и отметила, что какой-то странный у нас диалог получается. Такое ощущение, что вот это всё нужно только мне.
— А как же артефакт, боишься, что не сработает? — не унимался господин ректор.
Усмехнулась:
— Не боюсь, а справедливо опасаюсь.
Глаза мужчины вспыхнули ярче, и он сделал шаг ко мне, подходя на расстояние вытянутой руки:
— Всё ещё не доверяешь?
— А должна? — воинственно вскинула голову, смотря на него с вызовом. — Шкатулка у вас, а в клятве, какой бы надёжной она не была, я всё же сомневаюсь.
Борьба взглядами была непродолжительной. По губам магистра скользнула улыбка, и он сказал:
— Значит, пойдём вместе, но чуть позже, когда стемнеет.
На этом мы и договорились. Я согласно кивнула и уже собралась уходить, когда мне в спину прилетели слова:
— А за роль охранника меня будет ждать какое-нибудь вознаграждение?
Вот ведь, прохвост! Лишь
— Разве это не в ваших интересах? — обернулась и посмотрела на него строго.
Улыбка стала шире:
— Я обязался спасти тебя в случае опасности, а тут, — он махнул в воздухе запиской, — пока не понятно.
И зачем я только пришла к нему? Прикрыв глаза, глубоко вздохнула и огрызнулась:
— Не хотите, я пойду сама.
Притворная обида исказила его лицо, и магистр озвучил плату:
— Ну, на ужин-то в компании красивой девушки я могу рассчитывать?
Засранец!
— Да без проблем, как только девушку найдёте, так сразу и идите. Я мешать не буду, — разрешила милостиво.
Золотистые глаза опасно сощурились, а я неожиданно улыбнулась. Злость утихла так же быстро, как и появилась. Я просто за эти несколько дней успела отвыкнуть от своеобразного чувству юмора господина магистра. Или причиной моего благодушия стало предложение ужина?
«Виолетта, пора на воздух, кому-то стоит проветрить мозги!» — взвыл внутренний голос, и улыбаться я резко перестала. В самом деле, что это со мной?
***
Айрон Хэйд
Язва! Всё же она язва, но красивая. Господин ректор не отказался бы провести с ней пару приятных встреч. И ужином можно не ограничиваться. Вот только он подозревал, что после такого предложения миленькая девушка превратиться в злющую фурию. И не откажется от членовредительства. А своё тело он любил. Как она там говорила? Чтобы целостность организма осталась не нарушена? Вот, магистр тоже придерживался этого правила.
Целостность своего организма он ценил куда выше любовных похождений с язвительной соучастницей преступления. Да, несмотря на всё, что он узнал, поверить в то, что девушка чиста, было сложно.
После того, как она отдала шкатулку, он стал ей доверять, но посещение дворца и разговор с его величеством вернул его с небес на землю. Два года девчонка скрывалась и прятала шкатулку ради брата, который поступил с ней настолько подло? Удивительно и слишком неправдоподобно.
Последние дни он то и дело мотался либо во дворец, либо в управление. Про клятву он промолчал. Даже лучшему другу не обмолвился. А всему виной реакция зверя, который давно не откликался. Но это мелочи, как откликнулся, так уснёт снова.
И ещё его волновала магия, с помощью которой Лета с лёгкостью обошла мощную защиту и смогла подслушать его разговор с королём. Он сканировал её ауру, и не раз, но ничего примечательного не нашёл. Так как у неё это получилось? И что самое странное — почему он и об этом умолчал?
Собственные поступки были далеки от логики, и если быть честным хотя бы перед самим собой, разбираться он в этом не хотел. Просто делал так, как требовала интуиция. Значит, так было нужно.
Рядом с ней он вообще начинал вести себя, как подросток. Если бы кто увидел из привычного окружения — на смех бы подняли. Но остановиться он не мог. Ему слишком нравилось, какой Лета становилась, когда злилась. Так почему Айрон должен отказывать себе в удовольствии?