Как выжить и победить в Афгане. Боевой опыт Спецназа ГРУ
Шрифт:
– Что-то здесь не так…
Услышал ли эту реплику комбат или просто обратил внимание на тревожное настроение офицеров третьей роты, но и он вскинулся тревожно:
– Вам не ясна задача, Шпагин?
– Никак нет, задача ясна.
– Выполняйте.
Душманская засада
Предрассветная мгла не давала разглядеть дно ущелья отсюда, с высоты хребта. К тому же шум речушки поглощал все посторонние звуки. Но Каир-Хан, как многоопытный охотник, не слухом, не зрением – каким-то
Не дождавшись условного сигнала, послал проверить, не спят ли дозорные. Не могли шурави изменить свой маршрут! Сюда ведет одна дорога. «Отсюда тоже одна, – про себя злобно усмехнулся вождь. – Но она им не понадобится. Просто, видимо, тяжелы на подъем эти красные воины».
Испуганный посланец, низко кланяясь, сообщил, что оба дозорных убиты.
– Ножами? – удивился вождь.
– Нет, мой господин. Автоматными очередями.
– С глушителями, значит, – заключил Каир-Хан и зло ругнулся: – Курили, наверное, олухи. Давно убиты?
– Недавно, кровь еще не запеклась.
– Ладно, зови командиров групп. Сейчас они начнут атаку.
И как только из-за скал сюда, к вершине хребта, стали подходить бородатые командиры, внизу раздались взрывы и выстрелы. Они словно подтолкнули рассвет, и вот уже в бинокли можно было вдоволь полюбоваться устроенным спектаклем: шурави по всем правилам военного искусства штурмовали базу, моджахеды, огрызаясь огнем, покидали ее и отходили.
– Сорок один… сорок два… – не отрываясь от бинокля, считал американец.
– Не трудитесь, сэр, – обернулся к нему инструктор. – Мы хорошо осведомлены, сколько их будет всего.
– Поразительно. Как вам это удается, господа?
Американец опустил бинокль и взялся за видеокамеру.
– Просто мы не зря тратили американские доллары, – ответил уполномоченный Хекматияра, сопровождавший съемочную группу от самого Пешавара.
Пока Каир-Хан негромко разговаривал со своими командирами, американец настроился философски:
– Какая хрупкая штука – жизнь. Сорок пять, или сколько их там внизу, человек через тридцать минут исчезнут. А ведь они о чем-то мечтают. Их кто-то вспоминает, ждет…
– Уже через двадцать пять минут, – уточнил инструктор.
Тяжело дышавший Шпагин уже хотел остановить проводника Мухамед-голя и спросить, правильно ли он их ведет, как впереди глухо пророкотали автоматные очереди. Ему доложили, что обнаружены и убиты дозорные.
«Ну, кажется, успеваем до рассвета», – чуть успокоился Шпагин. Проводник приблизился к нему, будто уловив желание командира.
– База отсюда в ста шагах.
И Вареник тут же, рядом с проводником. Как узнал, что Мухамед-голь учился в Киеве на инженера, так тот для него сразу родным стал. Шпагин велел Варенику позвать командиров взводов, чтобы еще раз уточнить план боя.
Взвод Зубова первым ворвался в укрепрайон. Когда умолкли треск очередей и взрывы гранат, разведчики, занявшие круговую оборону, стали отмечать, что что-то не так, душманы как-то непривычно быстро отступили.
– Ну-ка тащите ко мне этого «инженера», – прохрипел Шпагин. Он почему-то потянулся к автомату Ержана, а не за своим пистолетом.
– Не надо, – бросился к нему Зубов, тоже схватившись за автомат Ержана. – Может быть, он не виноват? Его тоже могли обмануть.
– Отойди, старлей, – прорычал почерневший ротный. – Он хорошо знал, куда ведет. Если мы все здесь поляжем, пусть он подохнет первым.
– Я не виноват, я не виноват, – бил себя в грудь Мухамед-голь, которого держал за воротник Вареник. – Я сам слышал от Масуда: к Каир-Хану приезжали от Хекматияра. Двенадцать караванов с оружием…
– Врешь, собака, – с остервенением вырвал наконец автомат Шпагин. Разведчики отпрянули в стороны, даже Вареник отскочил от проводника. Но его заслонил собой Зубов.
– Не надо, Саня, – спокойно сказал он. – Пришить всегда успеем. А как потом узнаешь, кто подсунул фальшивку? Если не уйдем, я его своими руками прикончу.
Шпагин закрыл глаза, тяжело вздохнул и устало протянул автомат Ержану. Зубов снял оружие с Мухамед-голя и велел ему постоянно быть рядом.
Шпагин протер глаза и заговорил с притихшими разведчиками не по-уставному:
– Похоже, мы крепко влипли, мужики… – Хотел еще что-то добавить, но махнул рукой и скомандовал: – Разбиться на тройки, занять круговую оборону. Огонь по команде. Сражаться до последнего. Рацию сюда. Пусть теперь нас вытаскивают… – И, заметив растерянные, обреченные лица солдат, ставшие вдруг такими по-детски беспомощными, весело крикнул: – Не все потеряно, братцы. Разведка, к бою! Не раскисать!
– Товарищ капитан, на тропе духи. Трое с белым флагом, – закричал наблюдавший за ущельем Вовка Губин.
– Пропустить их сюда, – распорядился Шпагин и присел на ящик с патронами, размышляя про себя: «Скорее всего, отвлекают внимание. Возможно, чтобы ударить в спину». Оглядел в бинокль окрестные хребты: «Да, ловушка. Сомнений нет».
Один из парламентеров в афганской национальной одежде, но с лицом европейца, заговорил на ломаном русском языке:
– Вы окружены. Все стороны окружены. Сопротивление – абсурд. Надо идти в плен. Гарантия – жизнь.
– Будем сражаться сами с собой, – усмехнулся Шпагин. Но парламентеры его не поняли.
– Какой будет ваш ответ? – нетерпеливо переспросил толмач и еще раз разъяснил: – Вы все будете погибать за четверть часа. Здесь полк «Джелал». Здесь батальон «Черный аист».
– Это все? – спросил Шпагин.
– Да, все.
– Ну, тогда присаживайтесь. Посидите с нами, пока не лопнет терпение у тех, кто вас послал. А там видно будет.
Попросив у ближайшего разведчика прикурить, Шпагин показал, что разговор с парламентерами окончен.