Как я была маленькая (издание 1961 года)
Шрифт:
«Ха! — сказал отец. — Я так и знал, что из этого мальчика не выйдет скрипач!»
Но дядя Оскар пришёл в такое отчаяние, что вместо тёплой шапки-ушанки, которая зимой была тоже очень-очень нужна, ему купили новый смычок.
И вот теперь, когда дядя Оскар вырос, про него стали говорить, что у него «волшебный смычок». Знаменитый скрипач, он ездит по городам и даёт концерты по всей России и за границей.
Сколько раз ему предлагали навсегда остаться в Америке и стать американцем. Но дядя Оскар отвечал: «Приезжать к вам я буду,
Тётя Наша рассказывала об этом с гордостью. И мы все вместе с ней гордились таким родственником. Вот почему я так радовалась и волновалась, узнав, что дядя Оскар скоро приедет к нам, чтобы выступить здесь перед публикой и повидать тех, кого он не видел много лет. А меня он и вовсе не знал.
Задолго до приезда дяди Оскара у нас в доме только и говорили, что о нём и о его концерте. Мы с Димой не успокоились до тех пор, пока не услышали, что «дети тоже пойдут».
Накануне дня приезда тётя Наша сказала:
— Ну, пора взяться за медовую коврижку.
И она объяснила мне, что с детства это любимое лакомство дяди Оскара.
В городах, где он даёт концерты, ему подносят дорогие подарки — золотые портсигары, серебряные вазы, бронзовые чернильницы, венки, букеты. Но никто не догадался поднести знаменитому скрипачу домашнюю медовую коврижку.
Испечь такую коврижку не так-то просто. Весь секрет в том, чтобы не сделать её обыкновенной ноздреватой сладкой булкой. Но и тугой, как резина, она тоже не должна быть. Надо очень точно рассчитать количество мёда и муки. И тётя Наша рассчитала всё это так, что коврижка получилась на славу. Верхняя её корочка была густо усажена миндалинами, из которых я не тронула ни одной.
На другой день мы понесли эту коврижку в гостиницу, где остановился дядя Оскар. Он не любил, чтобы его встречали на вокзале, поэтому тётя Наша и не встретила его.
Вообще у дяди Оскара был такой характер, что никогда нельзя было знать наверняка, что он любит и чего не любит.
По дороге в гостиницу тётя Наша так волновалась, что я ей сказала то, что она мне иногда говорила: «Необходимо взять себя в руки».
Дядя Оскар жил в самом лучшем, бархатном, номере. В передней стояли горкой коричневые, как шоколад, чемоданы.
Когда мы вошли, дядя Оскар брился. Увидя нас, он с бритвой в руке и мылом на подбородке кинулся обнимать тётю Нашу:
— Сестра!.. Дорогая!.. Сюда, к окну. Дай взглянуть на тебя. О, ты плачешь… Я тоже, тоже. И эта мыльная пена… Я замылил тебя. — Он стал вытирать тёте Наше лицо полотенцем, которое тоже было в мыле.
Дядя Оскар лицом был похож на тётю Нашу, но только он был моложе. Он бегал по комнате, жевал коврижку и всё говорил, разговаривал и всё никак не мог добриться до конца.
Тётя
Пока мы сидели у дяди Оскара, ему несколько раз стучали в дверь, но он всем отвечал: «О, прошу… нельзя!» Когда ему подали в щёлку письма, он крикнул: «Вечером, вечером!»
Бегая по комнате, он вдруг наклонился ко мне:
— Ах, здравствуй, ну, здравствуй! Как ты мала! Я думал, ты больше. Какая же ты? Послушная, хорошая?
Я посмотрела на тётю Нашу и ответила:
— Я довольно хорошая.
И тётя Наша кивнула головой.
— А как ты думаешь, привёз я тебе что-нибудь? Ну, подарок.
— Я думаю, что да, — сказала я. — У вас такие большие чемоданы.
— Правда, правда. Я привёз. Но что именно, как ты думаешь?
— Я не знаю.
— Да, вот именно, не знаешь. Ты всё получишь завтра, когда я приду к вам в гости. Ведь ты зовёшь меня в гости? Да?
— Вы приходите к нам обедать, — сказала я. — Мы уже всё приготовили, но не знаем, понравится ли вам. Ведь вы капризный.
— Это кто же тебе сказал?
— Тётя Наша.
Тётя Наша покраснела, как маленькая девочка, и покачала головой. А дядя Оскар снова кинулся ей на шею.
Он был капризный, но добрый. И я осмелела:
— Милый дядя Оскар, а нельзя ли мне посмотреть волшебный смычок?
— Ах, и ты уже знаешь про него? Сейчас покажу.
И он вынул из скрипичного футляра тоненький, тугой смычок. Самый обыкновенный.
— А где же волшебство? — спросила я.
— Оно там, внутри. Это не видно.
— Это слышно, — пояснила тётя Наша. — Мы услышим это сегодня вечером на концерте.
А я добавила:
— И дети тоже пойдут. Но… дядя Оскар, милый, а нельзя ли, чтобы вы сейчас мне что-нибудь сыграли? Что-нибудь красивое. Хоть немножко!
— Верочка! — с укором воскликнула тётя Наша.
Но дядя Оскар не рассердился:
— Ничего, ничего. Да, я тебе сыграю. Слушай.
Он положил скрипку на плечо, как на фотографии, поднял смычок и провел им по струнам вверх и вниз, и опять вверх и вниз.
— Ну что, нравится?
— Нет, — решительно ответила я. — Это некрасиво. Вы вечером так не играйте.
— Верочка! — с ужасом закричала тётя Наша.
Но дядя Оскар рассмеялся до слёз:
— Правда, правда, ты права, это не очень красиво. Это я просто гамму тебе сыграл. А вечером будет совсем не так.
По дороге домой тётя Наша всё упрекала меня за болтливость и невоспитанность, но я не слушала её. Меня очень интересовали подарки. Но, главное, я беспокоилась: а вдруг дядя Оскар и вечером так сыграет? Мне будет совестно перед Димой. Ведь я столько рассказывала ему про «волшебный смычок».