Как я играю!
Шрифт:
Гоблин Сака-Каневск, хоть и работал под началом главного редактора «Факультетского вестника» господина Алимка и даже числился младшим редактором, на самом деле выполнял обязанности простого курьера. Конечно, время от времени он пописывал в вестник крохотные статьи, но после прочтения господином Алимком эти статейки, как правило, оказывались в корзине, а если и шли в печать, то были жестко отредактированы или даже переписаны от начала и до конца самим главным редактором. На что Сака-Каневск безмерно обижался, но ничего с этим поделать не мог.
«Что
Эти слова занозой засели в голове гоблина, в последнее время он ни о чем больше не мог думать, как о поиске сенсационной новости. И надо же было такому случиться, что сегодня, когда во время соревнований рыболовов случились два катаклизма, Сака-Каневск как раз был на полпути между Ловашней и заливом Премудрый и, естественно, пропустил все самое интересное!
Еще один шанс стать свидетелем сенсации появился, когда герптшцогские стражники начали штурм Западных ворот факультета рыболовной магии. Оказавшись в толпе зевак, Сака-Каневск жадно следил за всеми перипетиями штурма, не упуская ни одной мелочи. Однако в течение всего штурма единственным ярким событием стало случайное ранение булыжником, брошенным из факультетской башни, самого герптшцога Ули-Клуна, и Сака-Каневск очень сомневался, что это можно отнести к категории «сенсации» или «скандала». Разве что расписать, что герптшцог во время штурма пострадал, проявив чудеса храбрости. Но уж слишком много зевак было свидетелями обратного.
И все-таки не напрасно младший редактор «Факультетского вестника» торчал сегодня у Западных ворот! Не видя ничего интересного в попытках герптшцогских троглинов тупо протаранить ворота, Сака-Каневск больше глазел по сторонам, когда его внимание привлек профессор юриспруденции эльф Малач, постоянно оглядывающийся и уводящий из толпы молоденькую студентку-лекпинку. Своей зеленой кожей гоблин почувствовал, что рыба-удача приплыла к нему в руки, и решил, что ни за что не выпустит ее скользкого хвоста.
Проследить за заметной парочкой не составило труда. Тем более что, войдя в близлежащий лесок, профессор утратил всякую осторожность, а лекпинка и вовсе не придавала этому значения. Скрываясь за кустами малинника, гоблин приблизился к ним настолько, что сумел подслушать, где именно эльф назначил встречу лекпинке. Куда затем подевался профессор, Сака-Каневск так и не понял, но это уже было не важно.
Бесшумно и незаметно ретировавшись, гоблин со всех ног припустил на берег озера Зуро, к назначенному эльфом месту. Там нашел подходящее дерево, забрался на него повыше и затаился в ветвях. Через некоторое время на берег пришла Ксана, которая принесла узелок одежды и эльфийскую шпагу, устроилась на вдающемся в воду валуне и стала ждать. Сака-Каневск тоже терпеливо ждал, вот только сидеть на шершавом суку было очень неудобно, и один раз он чуть-чуть не рухнул вниз.
Неожиданное появление из воды профессора Малача испугало гоблина в не меньшей степени, чем лекпинку, Сака-Каневск не вскрикнул только чудом, заставив себя впиться зубами в ствол дерева. Не разжимал он зубов и в дальнейшем, когда профессор поднял студентку на руки, когда вынес ее на берег, когда они стали заниматься
И только когда челюсть начало сводить судорогой, до гоблина наконец дошло, что вот она, настоящая сенсация, настоящий скандал! Профессор, пользуясь своим служебным положением, соблазнил доверчивую первокурсницу! Эльф, применив черную магию, изнасиловал лекпинку! Разврат! Неслыханный позор всему факультету рыболовной магии!
Но кто во все это поверит без доказательств, без свидетелей?! Сака-Каневск мигом соскочил на землю и припустил в город, молясь гоблинским божествам, чтобы за время его отсутствия эльф и лек-пинка не пресытились любовью и не покинули берег озера.
«В гостях у дедушки Бо» – так назывался небольшой кабачок, расположенный в лекпинском квартале Фалленблека на улице Подкаменка. Здесь никогда не было недостатка в посетителях благодаря неизменно свежему светлому пиву и другим напиткам и яствам, большинство которых составляли разнообразные рыбные блюда. И еще благодаря тому, что вечерами в будни здесь всегда поигрывал небольшой лекпинский оркестр, а по субботам и воскресеньям слух посетителей услаждал игрой на стареньком клавесине старший брат Бо, еще более древний лекпин дедушка Ко, приметный длинной и редкой седой бородой, морщинистым лицом, постоянно слезящимися белесыми глазами (и до сих пор считающийся среди лекпинского племени непревзойденным действующим мастером ловли огромного чернокаменного окуня).
В отличие от питейных заведений гномов или троллей, кабачок дедушки Бо никогда не переживал сильных потрясений, не случалось здесь ни шумных застолий, ни дебошей, ни драк, все было чинно, мирно. Большинство посетителей, естественно, составляли лекпины, но нередко заглядывали сюда и люди, а еще чаще – пожилые гномы, отдававшие должное лекпинскому «Забродившему» пиву, изысканным рыбным блюдам и, что главное, невысоким ценам, заметно уступавшим ценам в гномьих тавернах, не говоря уже о герптшцогских ресторанах.
Надеясь повстречать гномов в кабачке дедушки Бо, и забежал сюда гоблин Сака-Каневск. Он не ошибся. В центре зала за одним из столиков сидели два гнома, как никто более подходящие быть свидетелями скандала, – уважаемые Дроб и Ватранг Семьдесят четвертый. Живо подскочив к столику гномов, Сака-Каневск попытался сразу взять быка за рога:
– Господа, у меня есть к вам очень важное дело!
Однако и Дроб, и Ватранг Семьдесят четвертый обратили на Саку-Каневска внимания меньше, чем на муху, облюбовавшую лужицу пролившегося на стол пива. Да разве было им дело до какого-то там гоблина, в то время как сегодня и тот и другой понесли ни с чем не сравнимые утраты! У господина Ватранга Семьдесят четвертого во время катастрофы на реке Ловашне исчезли вместе с другими спиннингистами старший сын Мэвер и племянница Буська; а у господина Дроба на берегу той же Ловашни погиб его начальник, соратник и лучший друг, глава Коллегии контроля рыболовных соревнований господин Менала!
По их раскрасневшимся лицам можно было догадаться, что дедушка Бо уже не один раз сменил этой парочке пустые пивные кружки на полные. Несмотря на спокойную обстановку и плавные звуки клавесина, за которым сидел дедушка Ко, выглядели гномы мрачнее тучи, пивной хмель, вместо того чтобы расслабить, еще больше усугубил их мрачное настроение.
– И ведь как он ловко скрывал свою сущность, этот деканишка, этот Эразм Кшиштовицкий! – Дроб, метя в муху, стукнул пивной кружкой по столу, но муха благополучно улетела.