Как я изменил свою жизнь к лучшему
Шрифт:
– Понимаете, – опять не очень удачно начал я, – идея, конечно, интересная… Благородная, точнее… Но вряд ли ее получится в жизнь воплотить.
– Почему?
– Не будут люди следовать комплексу… То есть одни будут пытаться, а другие не будут. И эти первые тоже в итоге не станут.
Бизнесмен снова прищурился, теперь как-то угрожающе.
Сказал тихо, но внятно:
– Чтобы это заявлять, нужны аргументы.
– В природе человека заложено нарушать законы, что-нибудь пытаться
– Вы не верите в людей?
– Н-ну… В общем, да.
Игорь Алексеевич тяжко вздохнул:
– У нас было относительно вас другое мнение. Мои советники доказали мне, что вы болеете за людей, и, судя по тому, что я о вас читал, это так. А на деле… Извините, что мы вас пригласили.
Он сделал движение подняться, но не поднялся, а спросил, глядя одним глазом в мои глаза, а другим куда-то в висок:
– Вы считаете, что человек изначально порочен? Что он уже рождается вором и скандалистом?
– Ну, не все. Не все, конечно…
Я давным-давно ни с кем не спорил на эти темы; споры о человеке остались где-то в юности, на пороге взрослой жизни, а потом стало не до того. И сейчас, получив возможность высказаться, я увлекся:
– Есть предрасположенность, наследственность. И, по сути, ребенка уже в три года видно… видно, каким он будет. И если ребенок в три года ворует, дерется, ведет себя плохо, то ничем его не перевоспитаешь.
– Но ведь это фашизм, – перебил Игорь Алексеевич. – Вы что – фашист?
Я вздрогнул и почувствовал, как меня заливает бешенство.
Но отозвался внешне спокойно:
– Зачем вы меня оскорбляете?
– Нет, я не оскорбляю: я констатирую. Есть демократы, есть монархисты, есть фашисты. Если вы готовы отбраковывать людей в трехлетнем возрасте, то как это назвать?
– Я не отбраковываю. Я принимаю людей с недостатками, даже злодеев, как данность. К тому же, – бешенство пригасло, хотелось продолжать разговор, сказать что-то такое, что знакомым людям я не скажу, – к тому же мне такие люди необходимы.
– Для чего?
– А о ком мне писать, если они исчезнут? Литература стоит на том, что описывает человеческие пороки.
Бизнесмен совсем невесело засмеялся:
– Отлично! А мы этого не учли! М-да, – оборвав смех, он произнес серьезно: – Я готов заплатить сто тысяч долларов, чтобы найти тех, кто бы сформулировал кодекс, создал комплекс правил – и не могу. Что же это такое происходит с людьми?!
Сто тысяч долларов вернули меня из болтовни в неблагополучную реальность. Неблагополучную для меня и моей семьи. Сто тысяч долларов – это больше, чем самая денежная литпремия России, которая мне к тому же не светит!
– Что нужно конкретно делать? – спросил я.
– Обосновать,
Черт меня дернул ляпнуть:
– Вот видите, у вас же все есть.
– Ничего еще нет! – вскричал бизнесмен и открыл книгу, полистал – и я увидел, что все несколько сотен страниц пусты.
Заметив мой недоуменный взгляд, он объяснил:
– Есть архитектура, а наполнения пока нет. Его и предстоит создать.
Я представил себя сидящим над этой книгой и заполняющим белые страницы умными, безупречно умными и абсолютно правильными мыслями. Создающим обоснование для идеальной общности людей, прочитав которое, миллионы индивидов сольются в этой общности.
Внутренняя гармония…
Меня замутило.
То ли от грандиозности труда, то ли от тяжести его. Бывает, пронесешь слишком тяжелую сумку, и начинает подташнивать.
Так и сейчас.
– Но ведь, – вспомнил я, – есть Новый Завет, десятки учений, в которых уже сказано, как стать правильным…
– Вы о религии? Нет, это не наш путь. Любое религиозное течение по сути своей агрессивно, Иисус Христос на самом-то деле – очень жестокий человек. Он не терпел компромиссов. Призывал разрушать семьи, если кто-то из членов не следует за ним… Мы этого не хотим.
– Извините, но ведь невозможно, чтобы все люди присоединились к вашему комплексу… конвенции то есть…
– А мы считаем, что это возможно. Впрочем, мы с вами пошли по второму кругу. Что ж, жаль, что вы не верите в наше дело. К сожалению, мы в вас ошиблись.
– Желаю успеха, – сказал я с усмешкой, поняв, что разговор закончен.
Бизнесмен дернул головой.
– Не надо так с нами, – в его голосе послышалась угроза.
– В смысле?
– Не надо иронии. Здесь собрались очень серьезные ребята.
– Да какая ирония…
– Все, я вас больше не задерживаю.
Я встал и пошел к дверям.
Игорь Алексеевич поднял трубку телефона и стал нажимать кнопки на корпусе. Мне стало страшно: сейчас скажет там кому-нибудь, что я ему, крутому, нахамил, велит разобраться…
От этих «серьезных ребят» можно ожидать чего угодно.
Хотел вызвать лифт, но увидел зеленый указатель с бегущим человечком. Спустился по лестнице на два этажа и тогда уж поехал на лифте. Но чувство, что сейчас меня подхватят за руки и поведут куда-то, росло.
Выбрался из здания и, даже не покурив, рванул в торговый центр.