Как я могла
Шрифт:
Ира не нашла сил в себе обнять мужа в ответ. Руки не поднимались, просто повисли вдоль тела.
От Петра пахло зимой и домом. Именно домом. Их квартирой.
Оцепенение спало, когда он чмокнул её в губы и хотел продолжить, но дверь с громким хлопком открылась, ударившись об стену.
В проёме стоял сергей. Руки скрытые в карманах пальто, ноги расставленны на ширине плеч и голова наклоненна немного вперёд. Прищуренный тёмный взгляд из подлобья, заставил кровь похолодеть.
– Извините, - сказал он, в упо смотря на
– Ирина Александровна, я перезвоню вам завтра насчёт банкета.
Дверь захлопнулась так же громко, но Ира даже внимания не обратила.
Оцепенение снова накрыло её. В голове зашумело. Пётр, что-то сказав ей, поцеловал щёку и достав звонщий телефон из кармана, быстро ушёл.
Проклятая роза выпала из руки, ноги подкосились и Ира рухнула в кресло.
Он видел! Господи! Видел!
Захотелось бросится следом, но прошло уже столько времени, он далеко отсюда. Ира чуствовала это. Просто знала.
Судорожный выдох вырвался из груди.
Странно, но слёз уже не было. Осталось только ужасное онимение, противное оцепенение. Называй как хочешь, только реальность не меняется!
Глава двадцать пятая
Сергей дождался, когда Ира зайдёт в ресторан и как только за её спиной хлопнула массивная дверь, он повернулся к Виктору, встретив удовлетворённую улыбку на губах.
– Витёк, какого хрена?
– спросил Артемьев и приблизился на шаг к мужчине.
– Ну, Сергей Николаевич, не ожидал вас увидеть здесь, - с ухмылкой протянул Никлюдов.
– Мне повторить вопрос?
– приподнял бровь Сергей.
– Я по поручению вашего отца.
– Отца?
– удивился Сергей, краем глаза зацепив чёрную иномарку заезжающую на парковку ресторана.
– Для вас же не секрет, что скоро у Николая Александровича день рождения. Он хочет отпраздновать его именно здесь, - сделав ударение на последнем слове, Виктор улыбнулся ещё шире.
Вот только Сергею было не до смеха. Совсем. Странное чувство сверлило мозг и не из-за того что отец следит за ним, а от другого.
– Завтра приезжай, - наказал Сергей помощнику отца.
– Как Людмила?
Виктор напрягся. Немного, почти незаметно, но напрягся.
– Нормально, Серёг. Спрашивала про тебя. Привет передавала.
Сергей улыбнулся и хлопнул по плечу приятеля.
– Расслабься, Вить. Расслабься.
Никлюдов выдавил улыбку и постарался последовать совету Артемьева, только плохо это получалось. А точнее совсем не получалось. Сбил его Сергей таким вопросом. Землю из под ног вышиб. Хотя сам виноват. Не нужно на чужую территорию лесть. Знает ведь с кем дело имеет.
– Завтра приезжай, - кивнул Сергей и пожав руку другу, направился в ресторан.
Официанты косясь, проходили мимо, но не один не спросил к кому и по какому поводу. Дойдя до кабинета Ирины, буквально за несколько минут, Сергей, не раздумывая, по-хозяйски
Машинально, чисто по инерции, Сергей сделал шаг вперёд. В этот момент. В этот самый чёртов момент, он был готов придушить, просто закопать Витьку, отца со своим идитским контролем, Иру и её...мужа. Муж. Б....! Какой нахрен муж? Откуда он вообще вылез этот муж?
Какое оцепенение напало. С ног сбило. Пошевелится просто не мог, а внутри всё взрывалось от... от...Да непонятно, мать твою, отчего!
Такое желание разорвать их было. Неопредолимое просто.
Карие глаза Иры распахнулись. Не ожидали. Помешал.
Заставил себя выйти. Через силу. Через непонятно, что ещё, но заставил.
Вышел из ресторана, не обращая внимания на то, что Витёк всё ещё не уехал. Стоял возле своей машины, куря и внимательно следя за входом.
– В офис, - коротко отозвался Сергей, как только сел в машину.
***
Отстранение - хорошее состояние. Хотя нет. Прекрасное. Бесподобное. Самое лучшее. Со временем оно становится обычным. Становится всё "на автомате". Без отчёта. Только слёзы льются. И, наверное, это единственный минус.
– Мам, у тебя всё хорошо?
Нож полоснул по пальцу, оставляя за собой глубокую ранку, постепенно наполняющуюся кровью. Она не умела плакать, как другие женщины, красиво. Без шмыганий, всхлипов, красного носа и опухших глаз. Наверное, так умели только в фильмах и на страницах книг.
– Мам. Господи, мам! Ну,ты чего?
Аккуратно положив нож прямо в горку порезанных огурцов, Ира обернулась к дочери. Карие глаза Леры расширились ещё больше и она отпрятнула назад.
– Господи, - прошептала она и отвернулась к верхним шкафчикам.
– Не нужно. Я сама, - прохрипела Ира, отлично зная, что дочь не переносит вида крови. При первом же намёке падает в обморок.
– Нет... я сама... нет...- глубоко дыша, произнесла Лера, обернувшись к матери.
Через несколько минут палец был забинтован. Лера с облегчением отодвинула от себя аптечку и подняла взгляд на мать.
Ира не чувствовала боль в пальце. Она чувствовала совсем другую боль. Которая на изнанку, на несколько рядов выворачивала. Издевалась над ней. Заставляла сгибаться. И Ира согнулась. Прижав колени к груди. Что бы хоть как-то её унять.
Лера что-то спросила и видимо не дождавшись ответа присела на корточки возле стула, на котором сидела женщина.
Оттняв заплаканное лицо от колен, Ира ласково провела ладонью по длинным волосам дочери, по нежной белоснежной щёчке.
Осторожно встав со стула, Ира одёрнула одежду и вышла из кухни. Возле двери обулась и одела пальто. Дочь молча наблюдала за происходящим, прислонившись плечом к косяку.
Сунув в карман пальто ладонь и удостоверевшись, что ключи там, не оборачиваясь вышла из квартиры.