Как я под партой сидел. Веселые школьные рассказы и повести

Голявкин Виктор Владимирович

Анна Павловна говорит:

– Ну, я тебя слушаю, Звёздочкин.

Я говорю:

– И я вас тоже слушаю, Анна Павловна! Ох, и хорошо слышно!

Анна Павловна спрашивает:

– Ты что-нибудь хочешь спросить у меня? Так ты спрашивай. Не стесняйся.

Я кричу:

– Я ничего не хочу спросить! Я с Вовкой!

– Значит, Вова хочет спросить что-нибудь?

– Не! Вовке нечего спрашивать. Он просто так стоит!

Тут я опять растерялся. И Вовку шёпотом спрашиваю:

– Мы

зачем звоним?

А он пожимает плечами. И молчит. А я на Вовку смотрю и не знаю, что мне отвечать. Нельзя же мне говорить такое, что мы просто так звоним. И Анна Павловна тоже молчит и ждёт, что я отвечу. Вот ведь попал в положение!

Вовке-то ничего, он стоит себе, а мне отвечать нужно! Я взял и дал Вовке трубку. Он тоже растерялся и на меня смотрит. Только рот раскрыл. И ни слова. Потом протягивает мне трубку, а из трубки гудки гудят.

Я на него набросился:

– Это ты, говорю, виноват! Нужно сразу было ответить, а ты молчал!

А он только руками развел:

– Что бы я ответил?

И действительно, отвечать было нечего. Раз мы низачем звонили. Что я завтра скажу Анне Павловне, когда она спросит, зачем я звонил?

Маленькие фантики

Раньше Петя и Вова сутулились, не причёсывались, не так ложку держали, ходили чумазыми, съезжали по перилам, визжали на уроках, приносили в класс кошку, запирали её в шкаф, она оттуда мяукала, а они смеялись, хотя ничего смешного тут не было.

Многие так и остались сутулыми. На всю свою жизнь. Многие так и остались визгливыми. До конца дней своих. Многие ложку всю жизнь не так держат. Многим почти что сто лет скоро будет, а всё ловят кошек, как маленькие. Таких, правда, не очень много. Но и не мало. Их, в общем, достаточно.

Раз достаточно, значит, хватит. Так Петя с Вовой решили.

Они стали в игру играть. В обыкновенные фантики. Примерно так:

– А ну, Петя, давай-ка мне фантик! Ты только что был сутулым.

Или:

– Вова, пойди вымой ухо. Оно у тебя всё в земле. Давай фантик.

Или:

– Ну-ка, брось кошку и фантик давай!

Или:

– Ну-ка, иди сюда. Глянь-ка в зеркало. Видишь?

– Я ничего не вижу, – говорит Петя.

– Ты не видишь, что ты лохматый?!

– Ага, теперь вижу, – говорит Петя.

– Давай фантик, – говорит Вова.

– Сколько?

– Пять штук.

– Много.

– Тогда три.

– Бери.

Вот так всё просто и дружно! Тут одного фанта мало. Раз человек весь лохматый. Но пять фантов много. Тут нужно условие. Сколько за что фантов брать. За двойку не то что пять, десять фантов мало. А то и все одиннадцать.

Иногда так бывает:

– Ага,

ты хотел побежать за кошкой, давай, давай фантик!

Тут фантик не полагается. Мало ли что он хотел! Мало ли кто что хочет. Он же не побежал. В чём же дело! Это уже не по правилам.

Конечно, у них были споры. А как же! Без этого не бывает. Но они ни разу не дрались. У них мысли такой даже не было. Из-за каких-то фантиков!

Спору нет – фантик не чудо.

Но что-то такое особое. Простая цветная бумажка. И всё. Но не в этом дело.

Ребята ложку держать стали правильно.

Они умываться стали по пять раз в день.

Они перестали сутулиться.

Они кошек стали не замечать.

Они визжать прекратили.

Они перестали ходить лохматыми.

Хотите – верьте, хотите – нет!

У нас нет билетов

Мы походили по парку, а потом стали смотреть, как прыгают с парашютной вышки.

Некоторые не сразу прыгают, некоторые стоят до тех пор, пока их не столкнут, а некоторые, приземлившись, валятся.

Мы смотрели и смеялись, но те, наверное, нас не слышали. Тогда мы протиснулись к входу, чтобы нас лучше слышали.

Тут какая-то иностранная делегация шла прыгать. Человек сто. А может, меньше.

Мы с ними и проскочили.

Ловко мы проскочили, ничего не скажешь! Хорошо, когда без билетов проскочишь туда, где другие с билетами. Удачливые мы всё же люди, если на нас с этой стороны посмотреть!

Поднялись мы наверх с иностранцами.

Очень странная штука! Снизу вверх смотришь – одно. А сверху вниз – другое.

Неловко мне как-то стало.

Пусть, думаю, иностранцы прыгают. Им, должно быть, интересно в другой стране прыгать с парашютом. А нам в своей стране это вовсе не обязательно. Мы в любой день можем прыгнуть. Завтра. Или там послезавтра.

Зачем же, думаю, нам прыгать, если у нас нет билетов. Пусть эти иностранцы прыгают со своими билетами.

Тот, который ремни пристегивает, говорит:

– Давайте побыстрее, товарищи иностранцы.

Я говорю:

– Это мы иностранцы? Какие же мы иностранцы?

Он говорит:

– Мне всё равно, из какого вы государства. У нас тут один парашют на всех.

Я говорю:

– У нас билетов нету.

А иностранцы говорят:

– Есть, есть билеты.

Я говорю:

– Честное пионерское, у нас нет билетов.

А иностранцы говорят:

– Есть, есть.

Сашка кричит:

– Мы советские!

Юрка кричит:

– Мы свои!

А иностранец говорит:

– Есть, есть билеты.

А мы кричим:

– Нету билетов!