Как я покорил немца
Шрифт:
Я был недавно в том местечке…
Избушка та теперь ветха,
Она совсем уж развалилась…
Я вижу, чего совсем нет в Бертэ…
На крыше пять иль шесть жердей
Торчат, как руки великана,
Всё мертво, только пеликана
Гнездо под крышею висит
И
Лесник, по имени Ятамар…, но как же рифма на Ятамар?..
В сторонке горестно лежит
Остаток старого амбара,
И речка быстрая бежит
Вблизи избушки Ятамара.
Я горел до зари, пока не затухла лампа. В слезах, дописывал:
Теперь я вспомнил, что за мщенье
Считает честный человек!
Молю, отец… молю прощенья,
Готов молить его весь век!..
Я уже не мог заснуть, я видел: Ятамар встречает жалкого старика, набравшего хворосту, чтобы согреться, грозит ему, хватает вязанку и бросает в реку. Старик рыдает. Проходит пять лет. Весна, всё ликует, скоро ледоход. Сын лесника идет из школы. Лед трогается. Из леса выходит старик и кричит: «мост рухнет, остановись!» Лесник бранит старика и велит сыну переходить. Мост рушится, ребенок тонет. Старик бросается и после долгой борьбы со льдами спасает мальчика. Лесник падает в обморок. Старик… Боже, как хорошо!
«Твой сын здоров! очнись, лесник!»
Лесник вскочил и зарыдал:
«Благодарю, о, старец честный!
Теперь, теперь я увидал,
Что ты святой, что я бесчестный…»
Пора в гимназию. Немец на 4-м, как долго ждать!
__________
Стихи - у сердца. Немец «выводит» за 3-ю пересадку…
– От-то Федрыч… позво-льте поправиться!..
– Я сказал, сажайтесь… кругли драй! Ви нетофольни?!..
– Но я перевел стихами! Пусть драй… но я хочу прочитать, стихами!..
Он пучит стеклянные глаза. Я показываю листочки, они трепещут…
– Ну, ка-ашо. Будем стлюшайт… стики. Штиль! Шетверть кончен.
– А мне всё равно…
В руках он нес ветвей вязанку,
Их собирал он целый день,
Тащил к себе домой, в мазанку,
Устал и сел на старый пень.
– Ошень ка-ашо… сел на пень? Ка-ашо!
– и удивленно оглянулся.
Вскипел старик, увидя старца,
Схватил
– За ши…ши-ворот? Этого нэт, но… ошень ка-ашо!
«Я задушу тебя, мерзавца!
Эй, говори, кто ты такой?»
– «Я честный человек», - сказал
Старик несчастный Ятамару, -
«И топоров моих удару
Никто в лесу здесь не слыхал.
Сегодня рано я поднялся,
Бродил голодный целый день…»
– Та, та… голедни и холетни… - прошептал Отто Федорыч, и на его лице я уловил сострадание.
«Ты лжешь, старик, пустой бездельник!
Еще в запрошлый понедельник
Я липу старую срубил,
А ты, презренный лжец, обманщик,
Украдкой сучья обрубил?..»
Лицо немца всё больше напрягалось. Он прошептал - «ушасно!» - и посмотрел через мою голову, моргая.
«Охотник, Бог тебе судья!
Порубок ты нигде не видел,
Напрасно ты меня обидел…».
– Та, та… о, шю-стфо, шюстфо!
Немец моргал всё больше. По его доброму лицу я видел, что он жалеет несчастного старичка. Нет, он вовсе не фальшивый… и тогда… - «унд мо-эн ист Файертаг»… - он вздыхал искренно… нет, он не фальшивый! И я продолжал, с жаром:
Старик несчастный прослезился,
Рукой дрожащей шляпу снял
И на колени опустился…
И горько-горько зарыдал…
. . . . . . . . . .
…Вязанку взял у старика,
Взмахнул рукой полоборота
И бросил в глубь водоворота.
И в миг исчезло всё в волнах…
Немец прошептал - о!..
– и из ясного его глаза, как будто, выкатилась слеза: он вынул платочек в розовых клеточках и ткнул в глаза. Вот никогда не думал… Но - дальше:
Прошло лет пять. Весна настала.
Вода на речке скрыла лед.
Семейство лесника уж ждало,
Что вот, наступит ледоход.
Сын лесника под вечер раз…
<