Как я стала миссис Кощей
Шрифт:
–Так, что тут у нас?
Если не считать грязи и паутины по углам, то комната вполне пригодная для жилья. Вот только окна для такого огромного помещения слишком узкие и маленькие, свет совсем не пропускают. Да еще задернуты этими жутко тяжелыми и заплесневелыми шторами. Черные склизкие на ощупь как загнивший шелк. Комната заставлена мебелью таким образом, что получается три квадрата, каждый несущий свое значение, но ни чем не отделенные друг от друга.
Столовая, спальное место и гостиная, я конечно со всем этим
–Прямо сразу и не решишь, за что взяться. Сообщила я пустой комнате и подошла к огромному во весь рост зеркалу, стоящему на железном треножнике, покрытому толи сажей, то ли такой густой пылью так, что амальгама смотрелась как тусклый камень.
Этот тоже надо отмыть, вот только где тряпку взять?
–Да будет свет.
Подойдя к окну, я ухватилась за мерзкую ткань занавески и потянула на себя. Гардина, натужно скрипя, поддалась, с характерным треском рвущейся материи упала к моим ногам. Вот и тряпка нашлась, я повертела в руках содранные мной гардины. Можно было стереть грязь с зеркала просто ладонью, но, увы и ах. Где я потом буду мыть руки?
Уж лучше это тряпье, оно конечно ничуть не чище самого зеркала, но лучше, чем ничего. Опять же оставлять эту мерзость на окнах я не собираюсь, вытру ими зеркало и стекла, а потом кину в камин, пусть горит синим пламенем.
Проведя по зеркалу тряпкой, я легко стерла сажу (или пыль, или грязь) посмотрев на свое отражение в зеркале, просто ахнула. Раньше я себя рассматривала в маленькое карманное зеркальце (мышка раздобыла), в темнице зеркала не положены. Увидев себя в полный рост, я чуть не расплакалась. Кожа да кости. Вот уж, в самом деле, миссис Кощей.
Щеки опали, глаза как у голодной кошки, ключицы торчат. Нет, у Кощея явно не нормальные представления о красоте, раз он держит девушек на хлебе и воде, а потом еще и замужество предлагает. Я это будьте уверенны, это исправлю, пусть только попробуют не принести мне на обед что-то калорийное и сильно прожаренное, такую бучу устрою.
Меня кормить надо, если не хочет, чтобы последний всплеск истерии повторился, откуда я знаю, что еще с голодухи могу ему наболтать.
На спальной территории нашла трельяж, заставленный всякого рода банками, склянками и коробочками. Из чего сделала вывод, что когда-то тут жила женщина.
Все по откупоривала, перенюхала и по выбрасывала. А что еще прикажете с этим делать?
В колбочках были духи, пудра и всякого рода мази, косметического назначения и содержания, но у меня четкое правило, даже пунктик, не пользоваться, во-первых чужой, а во-вторых без обозначенного срока годности косметикой.
Может, они тут тысячелетиями лежат. Кто знает? Поскольку комната теперь принадлежит мне, то распоряжаться я буду в ней по своему усмотрению.
Тяжелую шкатулку с драгоценностями, выкидывать не стала. Что я дура что ли?
Золото благородный металл, вреда мне от него
Содрав черную ткань, непонятного происхождения, которой было укрыто кресло, связала концы узлом, сооружая мешок для мусора, именно туда полетели банки, склянки и другой не нужный мне хлам. Надо навести порядок в обеденной зоне совершенно не нравиться запах идущий от стола.
Круглая столешница была уставлена покрытыми пылью бокалами и грязными тарелками. Мерзость какая, неужели так трудно убрать за собой?
Уверенным движением руки я смела лежащую на столе посуду в центр, взяла за концы скатерти и завязала в узел. Мыть все это нет смысла, откуда я знаю, кто и в каком столетии ел из этой посуды, проще выбросить вместе со скатертью.
–Ну вот, белее менее похоже на порядок. Теперь спальная зона.
Внушительную часть спальни занимала широченная кровать, просто аэродром какой-то.
Огромная, широкая, из тяжелого массива. Драпировка и полог не отличались оригинальностью цветовой гаммы. Черное – на черном, хуже может быть только розовое. Бархатный балдахин с черным султаном из перьев, черное покрывало, черные подушки, все в жутком состоянии пыли и грязи. Спать в таком месте, упаси меня боже. Придется вызывать служанку и начать качать права.
Стучать в дверь и орать, срывая голос бесполезно, надо предпринимать что-то более конкретное, чтобы наверняка прибежали. Взяв в руки канделябр, я размахнулась и что есть силы, швырнула его об дверь. Ожидаемого грохота я не услышала, в том плане, что грохот был, но.… Не совсем такой, каким должен быть.
Немного не рассчитала, откуда мне было знать, что в этот самый момент, когда я стану швыряться, дверь откроется.
Вот именно неоткуда, я же нее Нострадамус.
Вошел один из страшил с поручением от Кощея, его лихо смело как кеглю моим канделябром. В свое оправдание могу сказать только одно. Я не хотела, это случайность. Я так и не узнаю, что же мне хотел сказать этот чудик, его обморочное тело унесли какие-то гоблины, при этом так серьезно на меня посмотрели, что я поняла, настучат Кощею про покушение, еще сверху чего не было придумают, это как пить дать.
После ухода гоблинов, явилась молчаливая женщина, одетая во все черное и скорбно сложив руки, на груди встала передо мной как изваяние. По внешнему виду гораздо старше той, что приносила мне еду в башню, но очень на нее похожа, ощущение, что их просто клонируют.
–Значит так. Глядя на служанку сходу начала борзеть я.
–Я хочу, нет, я требую, чтобы мне немедленно принесли чистые тряпки и два больших ведра с горячей и холодной водой. Большой таз, скребок и хороший кусок мыла. Все понятно?