Как я строил магическую империю 12

Зубов Константин

«Свят, Центру! Олег Сергеевич высказал огромную благодарность за приглашение, но вынужден сообщить, что сам приехать не сможет. Слишком много дел. Но он с удовольствием примет вас у себя. Например, завтра в десять утра».

— Ясно. — Я ещё раз задумчиво окинул взглядом Савино, а потом, спустившись вниз, быстро зашагал в усадьбу.

— Перекусите чем-нибудь, Дмитрий Николаевич? — спросил Дарья Петровна, едва я открыл дверь.

— Нет, я лучше кваску выпью.

— Прошу вас.

Женщина протянула мне холодный бочонок, я прошёл в свою комнату,

где тут же спустился в подвал, обустройством которого очень много занимался в последние дни.

Здоровый зал диаметром в тридцать метров, половина которого была отведена под мастерскую, где я, размышляя, зачаровывал сложные предметы, а вторая под секретный кабинет. Все его стены были увешаны картами, листочками с заметками и фотографиями. Если конкретно, здесь было около тридцати лиц разных полов, связанных между собой стрелками разных цветов.

В центре, разумеется, расположилось суровое лицо Ярослава Евгеньевича Орлова, но не монарх меня интересовал больше всего, а его ближайшее окружение.

Всю последнюю неделю я в основном занимался двумя делами. Первое — усиливал обороноспособность и подбивал хвосты, а второе — собирал информацию.

В этом мне помогали как многочисленные контакты новых и старых жителей Савино, так и способности Акаи слушать и запоминать всё, что происходит в радиусе более пяти километров от красного кристалла. Ну и, конечно, к этому приложил руку Гензо, одну из точек веселья которого я установил в Усмани и, теперь постоянно её двигая, слушал порой весьма интересные разговоры.

Картина вырисовывалась весьма занятная.

— Ну что, готовы к мозговому штурму?

Я посмотрел на стоящий рядом со стеной диван.

— Конечно, повелитель, — проговорила Эби, гладя по голове чёрного кота.

— Да, — подпрыгнула на подушке лохматая бутылка.

— Начинай, Дим, — кивнула сидящая на спинке дивана Акаи.

Итак. Два года назад в империи было восемь князей. Самым сильным из них был Соколов. Уже старик, много лет назад основавший Рязанское княжество, впоследствии присоединённое к Нижегородской империи отцом нынешнего императора, Евгением Ярославовичем Орловым.

В последние годы Соколову не нравилось, как ведёт себя «молодой» император. Напряжение нарастало и вылилось в большие мятежи, во время которых князь и погиб, о чём свидетельствовала ленточка в углу изображения седого серьёзного мужика.

Это произошло два года назад, и их осталось семь.

Самым близким императору стал князь Нарышкин, пятидесятилетний владелец крупнейшего огненного кристалла в империи и построенного там же в Касимове огромного сталелитейного завода. По всем данным выходило, что Нарышкин силён, умён и всем сердцем предан Ярославу Евгеньевичу.

После больших мятежей, кроме Касимова, ему отдали Рязань, и он стал хранителем Малого московского защитного кольца. Во время вторжения пермяков именно он командовал обороной Ижевска и, судя по всему, несмотря на поражение, действовал очень неплохо и сумел вывести из-под удара очень много бойцов.

У

этого достойного сына нижегородского отечества точно не было ни времени, ни необходимости заниматься такой херней, как подпольные нарколаборатории и тому подобным.

Вторым оплотом государства был князь Олег Сергеевич Лазарев, владеющий Пензенской областью.

Сильный и острый на язык, любящий говорить правду в лицо воин пятидесяти лет. Долгое время наравне с Нарышкиным он был приближен к императору и являлся его другом. Но потом всё изменилось.

Скорее всего, его подсидела коалиция, которую организовали остальные князья. Последней точкой, после которой, по слухам, и произошёл очень серьёзный конфликт Лазарева с императором, стало то, что следующим городом для присоединения был выбран не Саратов или Самара, расположенные достаточно близко к Пензенской области, а находящаяся дальше на востоке Уфа.

Видимо, таким образом друзья-конкуренты Лазарева пытались не дать ему стать слишком сильным, что непременно произошло бы при расширении Пензенской области.

Впрочем, Олег Сергеевич и так владел второй после Нарышкина по численности группировкой войск, причём не каких-то ряженых, умеющих только ходить строем на параде людей, а настоящих опытных боевиков, постоянно участвующих в столкновениях на границе империи.

В моём списке подозреваемых Лазарев стоял вторым с конца, а вот дальше дела обстояли совсем иначе.

Разумеется, из списка я также выкинул погибшего от моей руки князя Снегова, который до этого владел Липецкой областью (их осталось шесть), и Тимирязева, бывшего хозяина Набережных Челнов (пять). Как умер последний, выяснить точно не удалось, скорее всего, это произошло при зачистке Вологды.

Оба покойных входили в ту самую противостоящую Лазареву коалицию и сейчас в ней остались князья Шуйский, Толстой и Астахов. А ещё, судя по полученной информации, в ней состоял граф Пушкин, бывший владелец Пушкинских бань, которые я в своё время посетил, а также Огненного квартала в столице. Высокого титула Пушкина не имел, но по богатству и размеру личной армии не сильно уступал остальным.

Любой из этих аристократов мог быть тем самым козлом, которого я ищу, и информации на всех них я нарыл более чем достаточно…

— Он нарыл! — покачала головой Акаи. — Не перетрудился там?

— Хранители нарыли, — поправился я. — За что им огромное спасибо.

Я изобразил лёгкий поклон.

— То-то же. — Акаи кивнула. — Можешь продолжать размышления, мне нравится, как ты структурируешь мысли.

Продолжим… Тимирязев владел Набережными Челнами. После его смерти они вместе с Казанью отошли к Астахову, последнему выжившему из тех князей, которых подчинил отец нынешнего императора. Уже старичок, он явно был обижен тем, что на первые роли вышли Нарышкин и Лазарев. Возможно, он и организовал эту самую коалицию.