Как я строил магическую империю 3
Шрифт:
— Прекрасно.
Я широко улыбнулся — как приятно заканчивать долгое дело. И заканчивать его с большим прибытком. Завтра закрыть хвосты с Воронцовым, заехать к Синицыну, и можно вплотную заняться деревней и окрестностями.
— Тогда всё утром! — Я зевнул, довольно потянулся и пошёл в сторону усадьбы.
— Дмитрий Николаевич! — Едва я повернул на свою улицу, меня окликнула Мила.
— Привет, красавица. — Я помахал ей рукой, но, увидев взволнованное лицо девушки, тут же напрягся. —
— Нет. То есть да! — Девушка подошла ко мне и, схватив за руку, потянула за собой.
— Да что такое? — нетерпеливо спросил я, следуя за ней.
— Макс очнулся!
— Макс?
— Это больной из лаборатории Харитоши. Он хочет поговорить с вами.
О! А вот это очень интересно!
Я прибавил шаг и следом за Милой повернул на участок с тюрьмами.
Глава 12
Освещённый висящей под потолком лампочкой и прикованный к толстой металлической плите на полу здоровяк встретил мой приход взглядом мутных глаз. Первым делом я проверил надёжность креплений и только потом подошёл ближе.
Сейчас, когда мышцы пленника не были напряжены, вздувшиеся вены не покрывали его круглое лицо, и он не обнажал в оскале зубы, ему можно было дать не больше двадцати пяти. А скорее, меньше.
При этом мне показалось, что и мышцы стали немного меньше по объёму. Хотя телом он всё равно напоминал медведя гораздо больше, чем человека.
— Привет, — произнёс я и сел рядом с пленником на корточки. — Меня Дмитрий Николаевич зовут.
— Здравствуйте, — прорычал он. — Меня зовут Макс.
— И о чём ты хотел поговорить, Макс?
— Я не хотел. — В глазах гиганта скользнуло удивление, и он уставился на Милу. — Кормилица хотела.
— Да? — Я тоже посмотрел на девушку.
— Я подумала, — смутилась она, — что вам надо поговорить, и он готов.
— Правильно подумала, — кивнул я и снова повернулся к пленнику. — Ты давно работаешь на Харитошу, Макс?
— Харитошу, — гигант нахмурил лоб, вспоминая, — да, так звали кормильца с цветной головой.
— Так давно ты работал с ним?
— Я не работал. Он меня кормил и давал лекарства, чтобы я стал сильным. А я выполнял его поручения.
— Какие поручения?
— Всякие. Таскал тяжёлые вещи. Дрался. Убивал.
Слушая своего необычного собеседника, я старался прощупать его эмоциональный фон. И его не было. Сначала я думал, что он защищается, но потом понял, что нет. Он не испытывал эмоций. При этом его лицо выглядело спокойным и, я бы сказал, детским. И отвечал он немного заторможенно не потому, что думал над моими вопросами. Нет, он просто тормозил.
— А давно ты жил у него?
— У кого? — Макс сдвинул брови.
— У кормильца с цветной головой.
—
— Всегда — это сколько месяцев или лет?
— Не знаю.
— Ну, хоть примерно.
— Не знаю.
— А до грузовика ты где жил?
— Нигде, только в грузовике.
— Ты и маленький там был?
— Маленький?
— Ребёнком, вот таким, — я показал рукой. — Или вот таким. Ты помнишь, что раньше был маленьким?
— Я не был маленьким, — ответил он. — Я всегда был большим, сильным и жил в грузовике.
Беда. Похоже, все ниточки, тянущиеся от этого парня, оказались оборванными.
— А ты помнишь, какие лекарства тебе давал кормилец с цветной головой?
— Да.
— Какие?
— Зелёные таблетки, коричневые таблетки. Я люблю таблетки! Ещё он давал горькую воду и кислую воду. И раз в три дня он делал мне укол. Очень больнючий. Я плакал и не хотел, но этот укол делал меня сильнее.
— Понятно. — Я обернулся к Миле и увидел на её щеках слёзы.
— Ладно, Макс, мне пора, потом ещё поговорим.
— Хорошо! А у вас нет таблеток? Очень хочется. У меня без них всё болит.
— У меня нет. — Я встал. — Мила, пойдём, поговорим.
Мы вышли и несколько минут молчали.
— Что вы с ним сделаете? — первой заговорила девушка.
— А какие есть предложения?
— Я не знаю, — тихо ответила Мила. — Он не помнит ничего из прошлой жизни. Общается как ребёнок. Но я чувствую, что он добрый.
— Те люди, которых он убивал, так не думали перед смертью.
Мила всхлипнула и сжалась.
— Ладно. — Я обнял её за плечи. — Давай так сделаем. Ты его продолжишь кормить и поить и можешь попробовать заставить его что-то вспомнить. Только у меня два условия.
— Какие? — её глаза сверкнули в свете луны.
— Первое: без моего разрешения ты ни при каких раскладах не будешь пытаться его освободить и всегда будешь помнить, что он опасен. Согласна?
— Да.
— Второе: уход за ним не будет идти в ущерб всем остальным твоим делам.
— Хорошо.
— Тогда договорились. — Я чмокнул девушку в щёку. — Тебе пора спать.
— Да, я только скажу ему спокойной ночи.
— А мне скажешь?
— Спокойной ночи! — Девушка ответила мне поцелуем в щёку и скрылась за дверью.
— Сладких снов, — пробормотал я ей в след и зашагал к усадьбе.
Наверное, стоило дождаться её и проводить домой, но ни голова, ни тело уже не слушались, и я всерьёз опасался отрубиться прямо на улице.
Потом. Всё потом. А сейчас пора спать.
Преподаватель по этике меня больше не беспокоил, зато всю ночь огромная жаба скакала за мной по всей усадьбе.