Как я строил магическую империю 4
Шрифт:
— Это моё расследование.
— Теперь нет!
В животе у капитана Мышкина свернулся тугой узел. Он не был трусом и всегда отстаивал правду, даже если это могло стоить ему должности, но отлично понимал, что сейчас находится на самом краю пропасти и дальше или полетит, или рухнет вниз. Вариант отступить он не рассматривал.
— Это моё расследование, Аркадий Валентинович, и мне кажется, вы в нём имеете какой-то личный интерес…
— Что? — Начальник полиции Усмани выпучил глаза и обернулся на стоящих за ним бойцов, которых, к слову, было втрое больше,
Глава 20
Над дорогой на секунду повисла тишина, после чего из-за спины начальника выскочил рослый и широко скалящийся старший лейтенант в сопровождении пятёрки полицейских.
— Аркадий Валентинович, вы же понимаете, что это каторга? — протягивая руки, спросил Мышкин.
— Да, и поедешь на неё ты! Все назад! — Последний приказ относился к стоящим за спиной капитана бойцам. — У вас ещё есть шанс отмыться за неисполнение приказа!
— Не дёргайтесь, ребята, — кивнул Фёдор Филимонович и, подталкиваемый лейтенантом, медленно пошёл к машине. При этом он старался посмотреть в глаза каждому приехавшему с начальником полицейскому. Да, здесь были преданные тому люди, но, даже несмотря на это, лица многих отражали сомнения, а иных и вовсе страх.
Аркадий Валентинович проводил взглядом помощника и вытер пот со лба.
— Где арестованные? — резко спросил он, снова поворачиваясь к группе Мышкина.
— Вот в этом фургоне, — ткнул пальцем в один из фургонов старший лейтенант Жуков.
— Открыть!
Жуков переглянулся с остальными и медленно пошёл к двери передвижной лаборатории.
— Быстрее! — прикрикнул на него начальник.
Внутри у Аркадия Валентиновича бушевало пламя. Он понимал, что Мышкин прав и пожизненная каторга — это самое мягкое, что ему светит, но теперь пути назад не оставалось. Надо доделать дело, а по дороге в Усмань исчезнуть. Благо и деньги, и место, где спрятаться, он нашёл заранее.
Тем временем Жуков подошёл к большой двери. Замок щёлкнул, и старший лейтенант отступил в сторону.
— А открыть?! — рявкнул на него начальник, после чего сплюнул и сам потянул ручку, отодвигая массивную створку.
— Здравствуйте, Аркадий Валентинович, — раздался из недр лаборатории удивлённый голос. — А вы чего тут делаете?
— Я… я… — промямлил побледневший главный полицейский Усмани. — А вы что тут делаете?!
— А мы с Фёдором Филимоновичем операцию по захвату наркоторговцев проводили. — В дверном проёме появился майор ликвидаторской службы Константин. — Ни фига себе, сколько вы народу привезли. А чего так поздно? Мы уже всё сделали. И где капитан Мышкин, кстати?
Майор выпрыгнул из фургона, а за ним один за другим стали появляться вооружённые до зубов боевые маги.
Впервые в этом мире я наблюдал такую мощную магию земли. Всего пятнадцать минут Дарье Васильевне потребовалось, чтобы ликвидировать все последствия долгое время практически не работающих почек и печени. И вскоре
— Выйдите, молодой человек! — твёрдым голосом произнесла она. — Жанна, а ты открой окна, дышать нечем.
Я усмехнулся и вышел за дверь, где лицом к лицу столкнулся с Жориком и ещё минимум тридцатью взволнованными жителями.
Судя по тому, что Рыбака и Топора зажали прямо в центре толпы, их держали в заложниках, на случай если я сделаю что-то плохое.
— Всё в порядке! — как мог широко улыбнулся я. — Порча снята, с Дарьей Васильевной всё будет хорошо.
Мне не поверили, и, отпихнув меня в сторону, Жорик влетел в дом.
— А ну пошёл отсюда! — раздался женский крик, и он тут же вылетел наружу.
— Она здорова! — радостно заголосил лохматый и вскинул кулаки вверх. — ЗДОРОВА!!!
Вот ему поверили, и площадку перед домом огласил рёв радости. Меня, как барона, трогать побоялись, а вот Рыбаку и Топору на эмоциях благодарности здорово намяли бока.
В следующие двадцать минут мы усиленно отбивались от многочисленных предложений выпить или «хотя бы поесть нормально, а то вон чего худые какие, особенно барон».
Я уже начал склоняться к принятию последнего предложения, но тут дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышли Мила, Жанна и незнакомая женщина.
Нет, я, конечно, признал в ней недавнюю больную, но сейчас Дарья Васильевна выглядела совсем иначе. Лет шестидесяти немного полноватая дама с властным лицом, минимумом морщин, одетая в чёрные свободные штаны, блузку и куртку.
— Чего за сборище? Работы что ли нет? — рявкнула она, и девяносто процентов присутствующих сдуло со двора словно ветром. — И почему гости ещё не накормлены?
— Мы неголодные, — улыбнулся я.
— Зато я голодная! Сука, такая голодная, что сейчас одного худосочного барона сожру!
Наверное, теперь можно считать, что она приняла меня за своего, и надо бы воспользоваться ситуацией.
— Тогда у меня есть встречное предложение. Собственно, ради этого мы и пришли.
— И какое? — прищурив глаза, посмотрела на меня староста Власово.
— Сегодня в Савино праздник первого урожая. Еды будет валом…
— О, как всегда, — рассмеялась Дарья Васильевна. — Начало мая, работы выше крыши, а в Савино лишь бы побухать, да, Рыбак?
— Да у нас…
— Тихо! — скомандовал я, и бородач прикусил язык.
— О, ничего себе, — одобрительно кивнула женщина. — А вы умеете с ними обращаться.
— В общем, Дарья Васильевна. — Я снова повернулся к собеседнице. — Вы мне должны. И в качестве оплаты за медицинскую помощь я приму только гостевой визит в Савино, как минимум ваш и вашей внучки, а вообще всех из Власово, кто пожелает…
— Да у нас тут работы вагон! Эти же раздолбаи наверняка ни хрена не делали, пока я в отпуске была…
— Полдня погоды не сделают. Я настаиваю. К тому же, кроме того, что там будет много еды, у меня есть для вас очень интересное предложение, но озвучить я его смогу, только когда вы увидите Савино.