Как я влиял на Севку
Шрифт:
Я пропустил шайбу. Сам даже не знаю как. Шлёпнулся, а шайба уже в воротах. Лёжа на животе, я её и выкинул. А судье показалось, будто шайбу я взял, будто гола не было. Но многие ребята видели, что шайба побывала в сетке. Казалось бы, чего проще: гол есть гол. Так и надо было сказать судье. А Севка заспорил. Он бил себя кулаками в грудь и кричал:
— Не было гола! Провалиться мне на месте, если вру!
Я потянул Севку за свитер и тихонько сказал:
— Был же гол…
Севка зыркнул
— Пикни только!
Гол нам не засчитали. Судья назначил спорный.
В перерыве я сказал Севке:
— Так ведь был гол… Может, ты плохо видел?
— Ха! Слепой я, что ли? — сказал Севка. — Сам видел, что был.
— Так чего же? — удивился я.
— Ничего! Судья-то не видел!
Мы сыграли вничью.
После финального свистка судьи Севка подъехал ко мне:
— Понял теперь? А то бы проиграли. Соображать надо!
— Зря это ты, — сказал я.
— А что зря? Что зря?! — вскипел Севка. — А ты видел, как ихний вратарь из сетки шайбу выкидывал? Нет? А я видел! Они могут жульничать, а мы нет?
Никто из нас этой шайбы не видел. Но разве Севку переспоришь? Я махнул рукой.
Раньше у меня было много всяких «надо». И ещё больше всяких «нельзя». Теперь и тех, и других здорово поубавилось.
Насчёт уроков у нас с Севкой давно был разговор, ещё тогда, когда его ко мне только прикрепили. Севка поглядел, как я делаю домашние задания и спросил:
— Неужели всё подряд учишь?
— Конечно, — сказал я.
— А если сегодня спросят, завтра всё равно учить будешь?
— А как же?
Севка засмеялся.
— Чудак!
Я сказал с достоинством:
— Я учусь не для отметок. Для знаний. В наш век…
— Ладно! — зевнул Севка. — Без тебя знаю. Сто раз слышал. Надоело.
Теперь для меня всё это было давно прошедшим временем. На уроках я лавировал, как лихой лоцман в проливе, утыканном рифами. Время от времени меня допекали с Севкой.
— Что-то, Горохов, не высокие успехи у твоего подшефного, — говорил кто-нибудь из учителей.
Я вставал и пожимал плечами:
— А что я могу сделать? Он отстал очень.
— Конечно! — тут же вскакивал Севка. — Шуточки, четыре года человек лодырничал, а теперь всё сразу догонять приходится!
Учитель улыбался:
— Ну-ну, желаю успехов!
Успехи у нас были. Особенно у меня.
Я освоил все Севкины «приёмчики». Все соседние дворы я изучил за полтора месяца лучше, чем за все предыдущие двенадцать лет жизни. Я научился плевать сквозь зубы так, что все мальчишки зеленели от зависти.
У меня, наверно, были бы ещё большие успехи. Но тут грянул гром. Нежданно-негаданно.
Я очень любил географию. И когда учитель Леонид Михайлович вызвал меня к доске, он, как всегда,
— Ну как, ребята, может быть, не будем тратить зря время на Горохова? А? Поставим ему пятёрку и дело с концом? А вместо него спросим… — Леонид Михайлович начал изучать журнал.
В классе поднялся гвалт:
— Пусть тоже отвечает!
— А вдруг он не выучил?!
— Сомнительно, — покачал головой Леонид Михайлович. — Весьма сомнительно. Но, коль такова воля большинства, — Леонид Михайлович развёл руками, — ничего не поделаешь, Горохов, придётся тебя побеспокоить.
Леонид Михайлович, понятно, шутил. Но всем нам это нравилось.
Я вышел к доске и отчеканил урок, да ещё прибавил такое, чего нет в учебнике и что не рассказывал Леонид Михайлович.
— Вот видите, — Леонид Михайлович снова развёл руками, — выходит, опять напрасно побеспокоили человека. Извини нас, пожалуйста, Горохов!
На следующем уроке географии я сидел и думал о разных разностях, когда услышал свою фамилию. Я решил, что ослышался.
Но Леонид Михайлович сказал:
— Итак, Горохов, мы ждём.
— Меня? — спросил я.
— А разве у нас в классе есть второй Горохов? — спросил Леонид Михайлович.
— А что я должен делать? — спросил я.
— Выйти к доске и отвечать урок, — сказал Леонид Михайлович.
Все засмеялись.
Я вышел к доске и посмотрел в окошко. В голубом небе вилась стая белых голубей.
— Ну-с, — сказал Леонид Михайлович, — прошу начинать. Расскажи нам о величине земного шара.
Я не мог выдавить из себя ни одного слова. Если бы нам задали что-нибудь другое, я, может, и ответил. А тут надо было сказать несколько цифр. А я их не знал. Не может же человек знать всё на свете!
— Тише, тише! — сказал Леонид Михайлович, потому что в классе стал подниматься шум.
И тогда я брякнул:
— А Земля не круглая!
Сразу сделалось так тихо, что стал слышен голос Анны Ивановны из соседнего класса за стеной.
— Занятно! — сказал Леонид Михайлович. — А какая же она, на твой взгляд? Плоская и похожа на тарелку?
— Нет, — сказал я. — Зачем на тарелку? Она похожа на грушу…
— Ах, так, — сказал Леонид Михайлович, — не на яблоко, огурец или картошку, а именно на грушу?
— Да, — сказал я, — Именно на грушу…
Ребята давились от смеха.
— Тише, тише! — сказал Леонид. Михайлович. — Как это ни странно, Горохов по обыкновению прав. Некоторые учёные утверждают, что Земля не просто шар и не шар, сплюснутый с полюсов. Есть точка зрения, что Земля имеет гораздо более сложную форму, действительно напоминающую форму груши. Ну, Горохов, а по поводу заданного на сегодня ты имеешь что-нибудь нам сообщить?